Семь футов под килем - 53

* * *

Кокорев уснул, и это обстоятельство явилось  счастливым  для  него  в  том  отношении,что когда на «Тернее» поднялась суматоха  и всех созвали в столовую команды, мастер, разбуженный громким стуком в дверь, пришел на собрание с такой от-кровенно заспанной физиономией, что самый предвзятый наблюдатель не смог бы заподозрить его в каком бы то ни было соучастии в пропаже денег.
Игнат, вытаращив заспанные глаза и по-бабьи охая, узнал, что два матроса, на-правившиеся к Малханову утром за аван-сом, стали очевидцами необычной сцены: «ревизор», бледный и расстроенный, в каю-ту их не пустил, а бросив на ходу «потом, потом», закрыл дверь на ключ, подергал ручку и заторопился к капитану.
Вскоре туда же поднялся и помполит. Втроем, отложив все дела, они просидели, запершись, что-то около часа. Ну, а так как стержневым событием последних дней было получение аванса, то матросы и «вычислили», что ЧП, по всей вероятности, как-то касалось денег, то ли пропавших, то ли похищенных неизвестными злоумышленниками.
Неясные   домыслы   обрели   дополнительную уверенность, когда по спикеру раздал-ся озабоченный голос кепа. Категорическим тоном он приказал   всем   без   исключения членам  команды собраться в столовой.  И все же доподлинно никто пока не знал, чем вызван общий сбор, в воздухе носились од-ни гипотезы. Все с нетерпением ждали при-хода Фоминых. Но он задерживался.
... Уже   по   телефонному  звонку   второго штурмана, который взволнованно попросил срочной   аудиенции,   Фоминых   сообразил что произошло нечто из ряда вон выxодя щее. Малханов, тут же прибежавший, пы тался  скрыть  растерянность, но она  сквозила в каждом его жесте, в каждом взгляде.
Но боялся он не столько за себя. Игорь не мог допустить, чтобы в ходе выяснения всплыло имя Кати, к ней после откровен ного ночного разговора он испытывал странное чувство: тут была и благодарность за искренние признания, и ревность и какая-то тайная горечь за невозможность что-либо изменить в ее прошлом. Малханов всерьез считал, что они на берегу рас станутся, и не более как добрыми знако мыми...
Капитан, поняв, что дело из рук вон плохо, заговорил сам:
— Вот что, ревизор.  Не сегодня-завтра мы ошвартуемся. На тебя я возлагаю ор ганизацию дежурства на корабле. Составь как водится,  график, назначь вахтенных ответственных за противопожарную безопасность,  словом, — чтобы все было честь по чести.
Капитан, заводя разговор о будущем, преследовал двойную цель.  Во-первых, он сознательно давал понять упавшему духом Малханову, что какой бы казус ни случил ся, корабельная жизнь должна идти своим чередом. Назначая же штурмана на первое время стоянки старшим, он, опять с умыслом, подчеркивал неизменное свое доверие к нему и расположение.
Малханов постепенно взял себя в руки. «Кеп не знает о Кате...»
—  Ну-с, — будничным тоном  потребовал капитан. — Выкладывай, что у тебя там стряслось?
—  Пропали деньги, — коротко  доложил второй штурман.
—  Та-ак, — протянул Фоминых, потирая подбородок. — И много?
—  Две тысячи.  «Это разговор со Злотниковой сбил меня с толку. Разоткровенничалась, видите ли... Да что я, не мужик...
Такие признания выслушивать...»
—  Так, так...
—  Утром я оставил каюту незапертой, буквально на десять—пятнадцать минут:
спустился на завтрак...
—  Не только каюту, но видимо, и сейф? — уточнил капитан.
—  И сейф, — обреченно поник Малханов.
—  А другие деньги там были?
—  В том-то и дело, что — да. На полке оставалось несколько пачек. В некоторых было и по пять тысяч.
—  А исчезла одна?
—  Да.  «Только бы Катя не проговорилась, что была у меня...»
—  Интересно. Значит, вор взял только одну пачку денег, а другие оставил?
—  Выходит, так.
—  А ты не мог, э-э, кому-нибудь дважды аванс выдать?
—  Исключено, Вадим Иванович. Когда рассчитывал команду, действовал  по инструкции—пускал  к себе по одному:  расписался человек, получил и ушел.
—  А сейф зачем  открыл утром?
—  Должны были  подойти два добытчика и я заранее подготовил их сумму. Все было в  порядке,  а  потом  вот выскочил и как память отшибло: забыл дверь запереть.— Малханов обескураженно развел руками.
Капитан внимательно смотрел на него. Предположение, что штурман говорит неправду, он отбросил сразу же. Искушенность подсказывала Фоминых, что такие люди если и лгут, то делают это иначе. А, во-вторых, ему было небезызвестно кое-что из прошлого Малханова. Вторично такой человек вряд ли полезет на рожон.
О том, что в этот момент думал Вадим Иванович, каким-то образом догадался Малханов. Он невесело усмехнулся и привычным жестом закинул назад волосы.
В каюте капитана появился первый помощник. Взгляд его был колюче-пристален.
—  Вы знаете, о чем судачат на траулере?— начал он с порога.
—  Погоди, Степанович, не суетись. Сядь! Это плохо, что команда уже в курсе дела,— кеп, которому редко   изменяла выдержка, забарабанил  пальцами  по подлокотнику кресла.

—  Как это можно оставить без присмотра судовую кассу? — помполит был возмущен до крайности. — Весь рейс прошел как по-писаному, а под завязку — такая вот неприятность! Нас за это по головке не погладят...
—  Поздно!
—  Что — поздно? Фоминых встал.
—  Думать об этом поздно. Надо решать, что делать.
Поникший Малханов поднял голову. «Да, надо решаться! С Катей все кончено, я вновь — один. Выдюжу!..»
—  Я виноват, мне и исправлять положение,— твердо сказал он. — Я  внесу недостающую сумму из своего заработка. «...Правильно: быстрее снова в море выйду...»
—  Та-ак, — неопределенно произнес Фоминых, быстро взглянув на  штурмана  потеплевшими  глазами.  Он  потушил  сигарету, прошелся, размышляя, по ковровой дорожке кабинета. — Это не выход, — наконец решительно заявил он, возвращаясь на свое место. Глядя в лицо штурмана, добавил. — Извини, Дмитрия, но я хочу сказать тебе прямо, как мужик — мужику. Свою биографию ты лучше меня знаешь...
Помполит многозначительно крякнул. На смуглых щеках Малханова вспыхнул румянец.
—  Знают ее и другие, — бесстрастно продолжал Фоминых. — В управлении, в частности. Стало быть, если дело предать огласке, пойдут всякие разговоры. На чужой роток, сам знаешь, не накинешь платок. Что конкретно будут говорить и на что намекать— не  мне объяснять.  Согласен?
—  Вы на тот пожар намекаете? — сжав скулы, спросил Малханов.
Его откровенность обезоружила  кепа,  и он рассмеялся:
—  Люблю молодца за искренность... Следовательно,   коль  деньги  внесешь  ты,  подозрение с тебя   все   равно   не   снимется. Скажут — по его вине раньше чуть корабль не сгорел, теперь из-за халатности пострадала судовая касса. И никого, заметь, никого при этом  не будет интересовать, что ты сам покрыл недостающую сумму. Хватит одного факта пропажи. Улавливаешь, чему я веду?
—  Да, но как спасти положение? — бледно улыбнулся Малханов.
—  Для  начала  не вешать  носа.  Деньги должны быть найдены. Нами. И немедленно,— Фоминых   азартно   стукнул   кулаком по столу. — Взята одна пачка. Что это, от спешки, а, может быть, — сведение счетов?| У тебя как отношения с командой?
—  Нормальные, — пожал   плечами   Малханов. «...И с Катей чисто дружеские...»
—  Подозреваешь кого-нибудь? Штурман на несколько секунд задумался,
—  Нет, Вадим Иванович, ни на кого не имею подозрений.
—  Гм. Я почему еще не хочу, чтобы этот случай получил огласку, — Фоминых твердо и доброжелательно смотрел на своего молодого коллегу. — Ты, Игорь, неплохой моряк и твое прошлое... Да ладно, мало ли чего не бывает в жизни, — по лицу капитана скользнула тень каких-то давних неприятных воспоминаний. — Мы со Степановичем,— последовал кивок в сторону помполита, — присматривались к тебе в рейсе и пришли к единодушному мнению, что ты достоин быть старшим помощником. И опыта у тебя достаточно, и хватка есть, и ловишь отлично. Короче, не далее как вчера мы выслали на тебя радиограмму с представлением на должность чифа...
— Благодарю за доверие, — пробормотал Малханов, снова краснея, но теперь уже по другой причине.
—  Брось, не до этого сейчас, — нахмурился кеп. — Мы вот что сделаем. Помполит, набросай-ка список из восьми, нет, десяти парней, на кого можно положиться безусловно.
—  Зачем?
—  Мы их поставим сторожами. Четырех человек по одному борту, четырех по другому, а остальные пойдут на корму и  на бак. Это для того, чтобы вор, поддавшись панике, не вышвырнул деньги в море.
—  Так, может быть?..
—  Да, да, конечно, и иллюминаторы задраим. Матросов поставить сейчас же, чтобы через пять минут они уже были на своих постах. Кратко, но не объясняя сути дела, ты, Степаныч, проинструктируй их, прикажи, чтобы никого ни под каким видом не подпускали к бортам. Пусть следят в оба. Любого нарушителя доставлять ко мне. Действуй, комиссар! А мы с Малхановым пойдем на собрание. Ты, Игорь, пого ди нос-то вешать!

• Назад
• Вперед