Первое российское авто... - 13

Испытания проводились по спе­циально разработанной программе. Сначала прошли ходовые испыта­ния, а затем — стрелковые. Первые проводились с конца марта по конец мая. Испытывалась проходимость машины в разных дорожных усло­виях, и здесь бронированный монстр потерпел первое фиаско. Так, на первом же этапе, 22 марта, за 4 часа было пройдено всего 45 верст, "причем вследствие завязания автомобиля в рыхлый таю­щий снег... на пути следования при­шлось сделать 3 остановки... общей протяженностью около двух с поло­виной часов, так как благодаря своей тяжести он уходил в снег и для вытаскивания его пришлось прибег­нуть к посторонней помощи". В дальнейшем же произошло несколь­ко серьезных поломок и по просьбе князя испытания отложили на 10 дней, "пока не просохнут дороги". Повторные испытания дали более обнадеживающие  результаты. Но выводы комиссии были осторожными. С одной стороны, она отметила, что "по хорошим шоссейным доро­гам автомобиль движется хорошо", но с другой — были зорко подмече­ны и многочисленные недостатки: "По несколько вязкому грунту ав­томобиль совершенно не может дви­гаться".

На этом программа не была ис­черпана. На сей раз броневик ждали стрелковые испытания. Их прово­дил начальник ружейного полигона полковник Филатов. С неподвижно­го автомобиля стрелять было до­вольно легко и попадания составили 88 % от общего числа выпущенных по мишеням пуль. Но когда стрельба велась на ходу, то уже при скорости в 6 верст в час процент попаданий снизился до 12. Здесь же выявились недостатки и недоработки в системе крепления пулемета. В довершение всех бед на полигоне броневик увяз в грунте и сломал выхлопную трубу. На более высоких скоростях мет­кость стрельбы снизилась еще боль­ше. В цель попадало от 2,7 до 10% пуль.

 Император  Николай II проводит смотр Учебной автомобильной роты.

На последнем этапе проверялась на прочность броня машины. Неуда­чи преследовали новинку и здесь. Броня фирмы "Крезо" пробивалась из русской винтовки насквозь с 65 и даже со 100 м. Увидев это, Нака­шидзе заявил, что "вся броня будет заменена на лучшую по качеству". Казалось, все ясно, машина к служ­бе не годна, но выводы комиссии бы­ли весьма осторожными. Еще бы, ведь Накашидзе был вхож в самые высокие инстанции, обижать его и наживать себе лишние неприятно­сти не хотелось. Поэтому комиссия в очень обтекаемой форме — реве­ранс в сторону князя-директора, но довела-таки до сведения начальства мысль о том, что "...доставленный автомобиль не удовлетворяет неко­торым поставленным требованиям, а потому не может быть допущен к приему". Выводы офицеров Главного Артиллерийского управления не смутили предприимчивого бизнес­мена, и он, опять-таки используя связи при дворе, настоял на испыта­нии своего автомобиля в "боевых" условиях ежегодных Царскосель­ских маневров. На сей раз объектом испытаний были его тактические возможности. Была назначена но­вая комиссия, но и она отметила, что "ограниченное время испыта­ний и чрезвычайно ограниченный круг действий автомобиля ...сокра­тили до минимума его применение. На этом основании и заключения комиссии не могли быть основаны на таких данных, которые она могла бы признать достаточными". Далее говорилось, что испытания столь важного оружия, как бронеавтомо­били, "нужно поставить на широ­кую ногу". Не отрицая пользы от техники как таковой, члены комис­сии были вынуждены признать вы­воды первой комиссии вполне ком­петентными и согласиться с ними.

Накашидзе же оказался в весьма неприятном положении. Затраты по доставке и испытанию броневика были взяты им на свой счет и дости­гали нескольких тысяч рублей. Те­рять эти деньги не хотелось, а пото­му, убедившись, что на военном по­прище успех потерян навсегда, он решил сделать своей машине поли­цейскую карьеру. Для чего и обра­тился в Министерство внутренних дел, предложив использовать "блиндированный автомобиль для полицейских надобностей". Пред­ложение это настолько обескуражи­ло Департамент полиции, что он счел необходимым проконсультиро­ваться по этому вопросу в Военном ведомстве. Одиннадцатого августа 1906 года Департамент запросил Главный Военный штаб о результа­тах испытаний. Ответ на запрос пришел только месяц спустя. Воен­ные по каким-то причинам не желали ставить полицейских в извест­ность о подробностях дела и ограни­чились только подтверждением са­мого факта. Более поздние докумен­ты свидетельствуют о том, что ма­шину все-таки хотели приобрести, но никто не решался сделать это под свою ответственность. За разреше­нием обратились к самому царю.

Неизвестно, чем бы кончилась вся эта история, но князь Накашидзе вскоре погиб во время взрыва на даче Столыпина. Дело повисло в воздухе, но далеко не закончилось. Командированный из Франции ин­женер-механик Ле-Секвер, обслу­живавший автомобиль на испыта­ниях, не мог получить причитавше­гося ему жалования и выехать на родину. Поэтому он забросал Воен­ное министерство прошениями, где излагал свои затруднения.

Вполне вероятно, что просьба его была удовлетворена, чего нельзя ска­зать о претензиях компании "Шаррон", приславшей броневик. Она пре­тендовала на поставку в Россию еще нескольких машин, так как покой­ный князь "по недоразумению обна­дежил фирму, что будут приобретены еще 6 таких автомобилей". И она их построила. Для решения этой щекот­ливой задачи пришлось прибегнуть к помощи дипломатов...

Однако "Дело о бронеавтомоби­ле Накашидзе" до сих пор нельзя считать полностью закрытым. Слишком много в нем еще неясного. Какова дальнейшая судьба маши­ны? Сам ли князь разработал проект броневика или использовал разра­ботки фирмы? Эти и множество дру­гих вопросов ждут своего решения.

И все же жаль, что первый броне­автомобиль не прижился в русской армии, а то, глядишь, за ним бы по­тянулись и другие.

Многие иностранные фирмы боролись за право поставлять грузовики в русскую армию.

Не все шло гладко на первых по­рах, но энтузиасты-автомобилисты продолжали искать новое примене­ние для самодвигателей в войсках и, как это часто случается, находили решения далеко нестандартные. Примером тому может служить слу­чай, происшедший в Ковненской крепости в 1908 году, когда гарнизо­ну этой крепости понадобился реч­ной катер. Примерно в то же время стали популярными и автомобили. И вот командование решило, что не­плохо было бы объединить в одном лице катер и самодвигатель.

Пророка в своем отечестве, как всегда, не нашлось, и военные обратились к законодательнице автомо­бильных мод того времени — Фран­ции. А там как раз было то, что нуж­но! Изобретатель Савалье предло­жил французскому правительству автомобиль-лодку. Но во Франции "идея не встретила сочувствия". Тог­да Савалье "с большою готовностью согласился спроектировать 10— 12-местную лодку с четырехцилиндровым мотором в 20—25 л. с.", но уже для России. Прежде чем заключать договор, русские военные решили своими глазами увидеть чудо-авто­мобиль и послали представителя Управления Военных Сообщений в Париж. Он присутствовал на испы­таниях опытного образца 7 июня 1908 года. По его словам, автомо­биль этот представлял собой "обык­новенную лодку, снабженную дву­мя осями, на которые насажены ко­леса. Колеса приводятся в движение силою мотора при помощи цепной передачи. Кроме того, в задней час­ти лодки выступает наружу гребной винт, предназначенный для движе­ния лодки в воде. Колеса и винт мог­ли работать попеременно, в зависи­мости от того, движется ли машина по суше или по воде". Лодка могла спускаться прямо в воду с пологого берега и выезжать на него из воды. Если берег был неудобным для выез­да, то предусматривалось примене­ние лебедки.

Двигатель "Дион и Бутон" в 12 л. с. устанавливался посередине корпуса лодки-автомобиля. Колеса вращались посредством ременной передачи. Испытывавшаяся конст­рукция вмещала всего 4 человек и весила 1200 кг.

Русский представитель не только посмотрел на диковинку, но и "совер­шил поездку по суше и по реке в об­щей сложности около 15 км". После этого он сделал вывод, "что лодка хо­тя и работала, но, будучи мала и сла­ба, представляет лишь примитивный прототип и требуется еще значитель­ная его разработка и дальнейшие про­должительные испытания". С этими выводами согласилось и начальство. В рапорте Начальника Генерального Штаба говорилось:".. .Нет уверенно­сти, что г-н Савалье выполнит эту за­дачу (проект 12-местной лодки-автомобиля) успешно, почему правиль­нее от заказа отказаться и выждать до окончательной разработки лодки во Франции и практического ее при­менения".

Лодка - автомобиль Peugeot (в Великобритании)  в 1925 году.

Вот так Ковненская крепость лишилась возможности сделаться обладательницей одного из пер­вых в мире автомобиля-амфибии, а вместо него получила "речной ка­тер, разведочный, с моторным дви­гателем".

Но идея приспособить автомо­биль к плаванию не умерла. К ней еще не раз обращались изобретате­ли, в том числе и в России.

• Назад
• Вперед