Заря над Литвой - 14

Еще больше разбушевалась стихия после нескольких ответных террористических действий со стороны польских националистов. У Расайского кладбища выстрелом из пистолета был ранен полицейский Прусайтис, а за­тем на улице был убит полицейский Блажис. Это яви­лось ответом на убийство двух поляков. Похороны полицейского стали поводом для крупных столкновений на улицах Вильнюса с кулачными боями, битьем окон в польских учреждениях и в театре «Лютня». Больше всех отличались буржуазные и мелкобуржуазные студенты-корпоранты. Прогрессивное студенчество выпустило листовку, в которой осуждались лжепатриоты, думав­шие, что «литванизировать» можно кулаками. В листов­ке отмечалось, что корпоранты, подстрекаемые литов­ской контрразведкой, нападают на ни в чем не повинных поляков, в то время как Сметона и его правительство, вместо того, чтобы раздать крестьянам землю польских помещиков, наделяют их всевозможными привилегиями. Далее выдвигался лозунг борьбы против настоящего врага литовского народа — фашистского правительства, опекавшего дворян, спекулянтов и грабителей. (как и в начале 2000х: admin)

Сметона любил выступать. В длиннейших речах он излагал свою «философию» и облыжно требовал «лик­видировать различия» между всеми слоями общества. В одной из публичных речей, которую он произнес, открывая Дворец труда, фашистский диктатор не постес­нялся, толкуя вкривь и вкось смысл слова «рабочий», попытаться доказать, что между рабочими и работода­телями нет разницы. Одновременно рос террор против рабочих и беднейших крестьян. Правительство смотрело сквозь пальцы на нахальную, почти открытую деятель­ность зарубежных шпионов, на сосредоточение немецких нацистов под прикрытием «Союза культуры». Но когда в июне началась забастовка рабочих в Гайжюнай, мо­ментально было арестовано 158 человек. 3 июня газеты сообщили, что апелляционный суд за коммунистиче­скую деятельность утвердил приговоры, вынесенные ря­ду защитников дела трудящихся — литовским револю­ционерам Антанасу Снечкусу. осужденному на 8 лет строгого тюремного режима, Ф. Крастинису, Л. Мильвидасу и К. Казлаускасу, которых осудили на 6 лет. В Каунасской тюрьме 4 июня умер замученный жандар­мами коммунист Юозас Гарелис. «Это не первая жертва кровавой реакции, — сообщалось в листовке, изданной обществом «Народная помощь». — Еще не заросли мо­гилы Пресмана, Баратиискаса, Григаса, Лисене и дру­гих товарищей, а мы уже стоим у новой могилы».

Защищая интересы помещиков, буржуазии и ненави­дя народ, фашистское правительство не могло быть искренним союзником государства трудящихся — СССР, как того требовали интересы литовокого народа. Потому оно лицемерило, пыталось заверить Советское прави­тельство, что будет лояльным и дружественным в своей политике, а на деле организовывало провокации и за­говоры, направленные против СССР. Открытые ныне старые литовские архивы наглядно свидетельствуют о наличии сети шпионажа, направленного против совет­ских воинских гарнизонов. Литовская разведка, контр­разведка и разные фашистские организации развернули злобную кампанию клеветы против Советского Союза и Красной Армии. Власти с нетерпением ждали перемен в международном положении, чтобы, как в 1919 году встать в ряды врагов Страны Советов. Не случайно Гитлер открыто заявил позднее, что тогдашнее литов­ское правительство настойчиво просило ввести в Литву немецкую армию. (как и в начале 2000х: admin)

Коммунистическая партия, единственная политиче­ская партия, с честью несшая свой флаг, стояла на страже народных интересов. Еще весной подпольная газета «Тиеса» писала, что крепнущая борьба народных масс неизбежно ведет к свержению помещичье-буржуазного правительства и созданию народного правитель­ства. Выдвинутый Коммунистической партией лозунг борьбы за интересы народа, за демократию хорошо по­няли широкие массы, которые сплачивались вокруг КПЛ. В воззвании «Долой провокации против Совет­ского Союза» ЦК КП Литвы заявил протест против преступных действий, проявившихся в убийстве красно­армейца Бугаева и похищении двух других красно­армейцев, подчеркивая, что эти провокации являются одновременно выступлением реакции против собственно­го народа. Воззвание заканчивалось требованием разо­гнать правительство Меркиса Скучаса, очистить госу­дарственный аппарат и армию от империалистических агентов, амнистировать политзаключенных, положить  конец фашистскому режиму террора и насилий. В Литве назревала революционная ситуация. На повестку дня вставал вопрос о восстановлении Советской власти, за­давленной реакцией в 1919 году при содействии зару­бежных империалистов. Близился момент, когда литов­ский народ мог рассчитывать на прямую помощь со стороны братских ему народов СССР, от которых он был насильственно оторван за двадцать лет до этого. Наступал долгожданный час ликвидации фашистской власти Сметоны, более 14 лет державшей литовцев в бесправии и порабощении.

Трагическими были последние часы сметоновской клики, пришедшей к кормилу правления путем насилия и обмана. СССР, заинтересованный в обеспечении без­опасности всех народов, в том числе литовского, не до­верял враждебно настроенному фашистскому правитель­ству в Каунасе, опекавшему многочисленные гнезда шпионажа и провокаций и открыто нарушавшему под­писанный им же договор. Гитлеровская Германия, захватывавшая страны Западной Европы, давно уже стала силой, столкновение с которой было неизбежным. Фашистская Литва явно могла бы быть ее союзником. Советское правительство направило в Каунас ноту с требованием обеспечить выполнение советско-литовского договора от 10 октября 1939 года. Некоторое время в Москве шли переговоры между представителями обеих сторон. Сметона, боявшийся за свой режим, предложил образовать в Каунасе новое правительство во главе с его родственником генералом Раштикисом, надеясь, что этому клерикалу, давнему пособнику фашизма, будет доверено выполнение условий договора. Всю ночь с 14 на 15 июня заседала клика Сметоны. Когда выяс­нилось, что кандидатура Раштикиса неприемлема, Сме-тона начал настаивать на отклонении советских пред­ложений и потребовал начать войну против СССР, по­просив помощи у гитлеровской Германии. Эта гнусная идея была поддержана несколькими министрами и пред­седателем сейма Шакенисом. Решительно воспротивился ей командующий армией генерал В. Виткаускас, заявив­ший, что он ни в коем случае не отдаст приказа о войне против Красной Армии и начале братоубийственной бейни. Мнение Виткаускаса поддержал и А. Меркис.

Убедившись в крахе своих замыслов, Сметона утром 15 июня с семьей, несколькими министрами и крупной суммой валюты, взятой им из государственного банка, бежал в Германию. Перед побегом он составил акт, по которому передал права президента премьер-министру Меркису. Как рассказывали, всю дорогу Сметона пов­торял, что допущена ошибка, что упущен момент до­говориться с Гитлером. Сейчас нам известны все детали агонии буржуазно-фашистской власти. Но в те июньские дни я знал мало, хотя и был журналистом. Тем неожиданнее и радостнее прозвучало 15 июня известие, что кандидатура Раштикиса отвергнута, а Сме­тона удрал. Пал проклятый фашистский режим. Вся прог­рессивная часть литовского общества ликовала. Мы поздравляли друг друга, настроение было праздничным.

На полдень 15 июня был назначен киносеанс, орга­низованный литовским Обществом дружбы с Советским Союзом. Он состоялся в кинотеатре «Триумф», где собралось много антифашистов и близких к коммунистам людей. Всем нам хотелось увидеться друг с другом, по­делиться мыслями и чувствами, обсудить новые, события. Шел замечательный советский фильм «Член правитель­ства». На сеансе присутствовали сотрудники посольства СССР. Мы смотрели на фильм как на символическое по-своему произведение, в какой-то степени характерное отчасти и для будущего нашей родины. После сеанса все оживленно делились впечатлениями. А выйдя на улицу, заметили странное возбуждение среди собрав­шихся толпою жителей. Кто-то, пробегая, крикнул мне: «Идут, друзья идут!»

Оказывается, по радио только что объявили приказ командующего армией В. Виткаускаса о том, что в 15 часов стали прибывать пополнения в советские воин­ские гарнизоны, и давалось указание встретить союзные части со всеми почестями. Затем мне позвонила М. Меш­каускене, предложив встретиться в помещении Общества квартиросъемщиков. Прибыв туда, я нашел там, кроме нее, агронома А. Жукаускаса, активного антифашиста. Договорились, что надо срочно выпустить листовку с приветствием Красной Армии. Я написал текст, потом вместе его отредактировали. Мешкаускенс позаботилась о напечатании в типографии. Вскоре листовку уже раз­давали на главной улице Лайсвес Аллея.

Вечером, взволнованный и в приподнятом настрое­нии, я писал статью об отношениях  между Советским Союзом и Литвой. Там, в частности, говорилось: «В от­ношениях с Советским Союзом мы совершенно явно и без колебаний, без каких-либо задних мыслей и огово­рок должны руководствоваться идеей полного взаимного доверия и подлинной искренности. Это нам диктует не сила и не особые расчеты, а лишь правильно понятые интересы нашей страны». Статьи была помещена 16 ию­ня в газете «Лайкас».

В тот же день с утра мне позвонили и сообщили, что у городской тюрьмы полиция избивает людей. Я по­пытался выразить протест, позвонив в министерство внутренних дел, но ничего не добился. Только позднее был восстановлен порядок. Па улицах Каунаса были расклеены объявления от имени коменданта о правилах поведения граждан на ближайшее время. По радио зачитали воззвание правительства о соблюдении поряд­ка, причем запрещалось толпиться на улицах. Легально распространялась листовка ЦК Коммунистической пар­тии Литвы, в которой провозглашалось, что антисовет­ским провокациям положен конец, что гарантируется полная защита Литвы. Далее характеризовались основ­ные задачи, которые стояли перед будущим правительст­вом: честное выполнение договора о взаимопомощи с Советским Союзом, защита интересов народа, обеспече­ние трудящимся демократических прав, освобождение политических заключенных, легализация компартии и профсоюзов, запрещение партии таутининков (национа­листов), арест империалистических агентов.

Из Риги и Таллина сообщали, что правительства Эстонии и Латвии вышли в отставку. Когда, кто и как образует новое правительство Литвы? Этот вопрос вызы­вал у всех нас огромный интерес. Думали по-разному. Но ясно было одно: старые порядки никогда уже не вернутся, над Литвой взойдет заря лучшей жизни, хо­зяином которой будут трудящиеся. Я не мог и предпо­лагать тогда, что очень скоро мне придется стать актив­ным участником важных политических событий.

Утром 17 июня меня пригласили на совещание по поводу образования нового правительства. Я думал о различных кандидатурах и во время совещания называл их. Когда же меня выдвинули на пост премьера, это явилось для меня полной неожиданностью, я долго отговаривался,  приводя  веские,  на  мой взгляд,  контр аргументы. Но вес же пришлось решиться и взяться за дело. Утром того же дня у нашей скромной квартиры на ул. Лелию остановилась машина из президентуры. Еду во дворец, бывший с 1926 года цитаделью фашизма. В зале дворца встретился с премьер-министром Л. Меркисом. Мы сели за угловой столик. Как исполняющий обязанности президента, Меркис вручил мне подписан­ное им письмо, где говорилось, что я назначаюсь председателем кабинета министров и мне поручается составить последний. Я, со своей стороны, передал ему соответствующее письменное заявление; кандидатуры министров мы согласовали несколько ранее. Затем Мер­кис подписал акт, которым узаконивалось новое прави­тельство, согласно Конституции. Эти официальные до­кументы были опубликованы в «Правительственных ведомостях» от 17 июня 1940 года. Позднее их перепеча­тали в IV томе «Источников по истории Литвы».

Пока бумаги оформлялись, мы разговаривали с Мер-кисом о последних событиях. Он сообщил мне, что ста­рое правительство уговаривало Сметону не бежать, но бывший президент не решался остаться. Когда Сметона приехал в пограничный город Кибартай и остановился там на несколько часов, ему звонили и просили вернуть­ся. Так как беглеца официально через границу не пу­стили, ему пришлось «неофициально» перебираться через речушку, закатав штаны до колен. Так удрал фашист­ский диктатор, путем насилия и обмана пришедший к власти, долго глумившийся над народом и не ждав­ший теперь снисхождения. Его пытались возвратить из немецкого пограничного пункта Эйдкунен, куда поехала целая делегация. Однако Сметона опять не согласился.

В жизни Литвы начался новый этап, а новое прави­тельство собралось на свое первое заседание. Приняли решение называться Народным правительством, чтобы отмежеваться от недоброго прошлого. Так как пост президента оставался свободным, а все важнейшие акты должны были им подписываться, обязанности президен­та пришлось исполнять мне как председателю кабинета министров. Члены правительства, принимая обязанности, вышли на балкон президентуры. Сразу вспомнилось, как совсем недавно на этом балконе стоял Сметона со своими  министрами, а внизу представители народа требовали свержения фашистского режима и изменений в государственном строе.

Одной из первых забот Народного правительства было освобождение политических заключенных. Меня все время не оставляли опасения, вызванные высказы­ваниями одного товарища из Димитравского концлаге­ря. Когда я покидал лагерь, он очень озабоченно говорил, что в случае политических перемен заключен­ным может грозить опасность: Димитрава находилась невдалеке от тогдашней немецкой границы, и фашист­ская охрана могла убить политических заключенных, а сама удрать в Германию. Поэтому уже на первом засе­дании правительства я просил М. Мицкиса, временно исполнявшего обязанности министра внутренних дел, и министра юстиции П. Пакарклиса, чтобы они лично проследили за немедленным освобождением политиче­ских заключенных из Димитравы.

• Назад
• Вперед