Адмирал И.С. Исаков - 29
- Опубликовано: 02.01.2013, 11:30
- Просмотров: 398815
Содержание материала
В Севастополе осело «всякой твари по паре». Встречал он там знаменитостей старого флота. Бывший генерал Б. Л. Бутлер, инженер, ученый, строитель военно-морских баз, служил начальником инженеров крепости.
Бутлер Бронислав Львович (1866 - 1934) военный инженер, начальник инженеров крепости Севастополь
Известный морской артиллерист Г. Н. Четверухин, бывший флагарт бригады линкоров на Балтике, командовал севастопольской артиллерией. Еще на Балтике о Четверухине рассказывали, как в день Октябрьского восстания к нему подошел член судового комитета «Полтавы» старшина комендоров Лудри и попросил отменить занятия и отпустить матросов на митинг по случаю свершившейся революции; Четверухин сердито ответил: «Никаких митингов и революций! У меня по плану артиллерийская тренировка!» Теперь большевик Лудри стал начальником Четверухина. Такие военспецы служили честно, сотрудничая с Советской властью с первых дней ее существования. Но вне службы они держались особняком, охраняя свой замкнутый мирок и от командиров-партийцев, и от бывшего мичмана, так стремительно выдвинутого вверх. Были в Севастополе и недавние врангелевцы — одни не пожелали бежать на чужбину, другие не поспели на переполненные транспорты, уходящие в Константинополь — эти тянули лямку, дожидаясь, когда падут большевики. И, наконец, авантюристы типа известного в царском флоте порт-артурского вора генерала Г.— на удивление Исакову, тот оказался у самой кормушки в главном военном порту. Командиры из матросов смотрели на такой Ноев ковчег с недоверием, поминутно ожидая предательства.
Крупный инженер-фортификатор старый большевик Исай Маркович Цалькович, старшекурсник одной из первых академий РККА, рассказывал мне, как колюче знакомился он с Исаковым, придя во время академической практики в оперативный отдел: высокий стройный красавец, чистюля, офицерская выправка, офицерские строевые замашки — прямо-таки
сошедший с рабочей или красноармейской сцены персонаж контрика или саботажника «голубой крови». И вдруг — все не так: этот оператор работает не от звонка до звонка, а не щадя себя — так работали только участники революции; и нет у него обычного для офицеров флота высокомерия, охотно и без тени превосходства он объясняет новичку из армейцев специфику морской жизни и флотские порядки, не подавляет непонятными терминами. А главное, понимает: всего важнее для республики — оборона.
У командиров гражданской войны это вошло в плоть и кровь. С мостика виден только локальный участок моря, но, воюя против белых, молодой командир стремился наперекор нормам и регламентам знать свою задачу шире, пусть не в масштабе планеты, так в объеме политики всей республики. И как оператор он должен работать с размахом—для обороны республики.
Поначалу его идеи были поверхностны. Принес Боголепову предложение закрывать Севастополь с моря дымом. Наших сил на море почти нет. У черноморских стран Малой Антанты значительный флот, резервы безработных белогвардейцев и поддержка капиталистических держав. «Севастопольская побудка» еще свежа в памяти. Чем защитить Севастополь от внезапного обстрела с моря? Дальнобойные батареи разорил Врангель — сняли с позиций тяжелые орудия, вывезли на крымские перешейки, теперь краснофлотцы на себе волокут их назад. Но это еще не защита. Вот и возник у беспокойного оператора «план задымления Севастополя с помощью линий якорных дымовых буев при входе в бухту». Оче-видно, повлияли статьи о дымовых завесах в Моонзунде — новинку немцев видел сам, но в статьях она разбиралась уже как исторический опыт.
Боголепов отверг предложение помощника. Но для себя отметил: пытлив, чувствует слабые места обороны, такого надо поддержать и умело направить. Он втянул Исакова в только что созданное морское военно-научное общество, а на летних учениях предложил назначить его — и с успехом — начальником штаба «синей стороны».
На первом же собрании военно-научного общества Исаков сделал доклад о практике плаваний соединений кораблей в иностранных флотах — по самым последним данным зарубежной морской прессы. Сжато рассказывая, в частности, о нашумевшем в мире происшествии во флоте США, когда семь эсминцев в кильватерном строю выкатились в тумане на прибрежные камни и были вскоре разбиты штормами, Исаков так профессионально разобрал ошибки американских штурманов, словно сам находился там — то на головном эсминце, то на идущих следом. Он анализировал события, по оценке Боголепова, «толково по содержанию и блестяще по форме». Докладчик свободно владел географией мирового океана и даже лоцией далеких морей, за каждой фразой — труд исследователя.
Исакова стали назначать начальником походного штаба во время плаваний из Севастополя в Батум — эти осенние плавания называли «походы за мандаринами». А потом он ходил в Стамбул как начальник походного штаба эскадры. Каждый поход — пища уму. Следы — в дневниках и на листках блокнота с фирменным штампом, честолюбиво используемых для писем жене. Еще бы не гордиться, когда можешь написать близкому человеку на бланке «Начальник походного штаба Морских сил Черного моря»!
После одного такого похода газета «Красный Черноморец» напечатала статью под сенсационной шапкой «Эскадра благополучно дошла до Батума и возвратилась обратно. Все механизмы работали исправно». Восторг газеты возмутил было Исакова. «Подумаешь, достижение,— записал он сгоряча.— Смешно хвастаться, что дошли!» Тем более, что «эскадра» состояла из старого крейсера, древней канонерки, двух угольных миноносцев, неуклюжего минного заградителя и тому подобной разношерстной посуды. Но остыв, он приписал: «Нет, не смешно. Прежде всего — первые. Поход и посещение портов вылились в демонстрацию любви народа к флоту. Пролетарии Новороссийска вышли со знаменами. Они помнили обстрел «Бреслау» в четырнадцатом. Они помнили гибель ЧФ. Они помнили заход американцев. Теперь они увидели советские корабли, советский флаг. В Туапсе с гор спустились шапсуги и двое старейшин поднесли комфлоту старинный кинжал, как символ того, что защиту своих берегов они вверяют Советской власти».
После Великой Отечественной войны добавлено: «Если б не было этих походов, не было б походов ВОВ».
И еще комментарий к строке «механизмы работали исправно»:
«Дело в том,— пояснил Иван Степанович, очевидно, готовясь к какой-то теме,— что буквально за несколько дней перед этим весь мир облетело сообщение, что английский линкор прошел от Плимута до Австралии и обратно... В английском сообщении не было сказано, что механизмы работали исправно. Только позже мы узнали, что на линкоре в кочегарке был пожар, горела нефть»...
И все же, преуспевая в штабе, Исаков ждал случая уйти из штаба. Уйти на корабль. Год в оперотделе сулил ему продвижение. Но он, не чуждый честолюбия, не собирался делать карьеру. Обидно в тридцать лет уступить болезням. Мало плавал. Хоть небольшой корабль, но корабль он должен вести. Лучше эсминец — эта любовь навсегда.