A+ R A-

"Морской дракон" - 23

Содержание материала

 

Глядя на виднеющийся на горизонте Срединный пак — наш следующий объект — я подумал, что нам, пожалуй, представляется последняя возможность для тренировки команды легких водолазов в холодной воде, где нет в непосредственной близости льда. Им следовало постепенно вырабатывать необходимые навыки, чтобы зря не рисковать своей жизнью. Я вызвал на палубу аквалангистов.
Они появились, одетые в свои черные резиновые водолазные костюмы шестимиллиметровой толщины, специально подогнанные по их фигурам. На этот раз, когда Лью Ситон обратился за разрешением на спуск людей в воду, я мог позволить это: касаток вблизи подводной лодки не было видно. В очках, с ластами и баллонами за спиной они имели довольно бравый вид, когда соскальзывали в воду с борта раскачивающегося желтого спасательного плотика, где было размещено вспомогательное оборудование аквалангистов.
Прихватив с собой фотоаппараты для подводной съемки, чтобы проверить их работу, они ныряли на глубину пятнадцати метров и плавали в воде с температурой на полградуса ниже нуля. Ничего, кроме медуз, им не удалось увидеть в зеленовато-коричневой мутной воде. Вскоре водолазы поднялись на палубу подводной лодки, сняли свои баллоны и другие доспехи и доложили о работе своего снаряжения. Действовало оно безотказно.
Наступила очередь погружаться и самому кораблю. Как только мы ушли под воду, гидролокатор сразу же установил контакт с айсбергом и лодка стала маневрировать около него со все возрастающей скоростью. Айсберг давал прекрасную устойчивую отметку на экранах наших обоих действующих приборов— гидролокатора и указателя айсбергов. Какое влияние оказывает скорость на нашу способность обнаруживать эти массивные смертельно опасные препятствия? Как разъяренный бык, «Сидрэгон» начал атаковать айсберг, набрасываясь на него каждый раз с увеличенной скоростью, пока наконец не была достигнута максимальная скорость хода. В шестистах метрах от него я приказал переложить руль на борт, и мы заскользили в очередной разворот, оставляя айсберг в стороне.
— Сильный подводный взрыв! — раздался возбужденный крик из гидроакустической рубки.
Я вздрогнул.
— Сначала засветились экраны всех гидролокаторов, и тогда мы услышали его, — продолжал докладывать гидроакустик первого класса Джордж Харлоу.
Что бы это могло быть, кроме откалывания льда? Гидродинамической волны от идущего на полной скорости корабля было, вероятно, вполне достаточно для того, чтобы вызвать раскалывание айсберга.Теперь, когда мы уже проверили работу наших средств обнаружения льдов, не благоразумнее ли будет оставить этот айсберг в покое?
Я развернул лодку на обратный курс и направил ее к айсбергу, рассматривая его отметку на экране гидролокатора. К моему удивлению, ока выглядела точно так же, как и раньше. У меня появился соблазн еще раз взглянуть на это чудо природы с поверхности моря. «Нет, — решил я, — это только отсрочит проверку. Если он и раскололся, то какое это имеет значение?» Обведя взглядом находящихся в центральном посту офицеров и матросов, я прочел на всех лицах спокойное напряжение, благодаря которому достигается максимальная работоспособность. И я решил идти под айсберг именно сейчас.
Еще ни одна подводная лодка не проходила под айсбергом. Но когда я сказал экипажу, что мы идем под айсберг, реакция людей была такова, как если бы я объявил, что мы проходим под торговым судном.
Все ближе и ближе подходил наш трехтысячетонный корабль к свисающему над нами основанию холодного тела. В центральном посту воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только шумом работающих приборов, от которых зависела наша жизнь. Слышалось пощелкивание эхоледомера, завывание прибора Рошона и чирикание гидролокатора; отметка на его экране все больше увеличивалась в размерах. Вокруг эхоледомера столпились Уолдо Лайон, Джим Стронг, коммодор, Арт Рошон и Уолт Уитмен.
Послышался монотонный голос гидроакустика, отсчитывающего дистанцию до айсберга:
— Четыреста метров, триста метров, двести метров, потеряли контакт!
Нам следовало подождать еще минутку, пока мы действительно не пройдем под айсбергом. Все склонились над низко стоящим эхоледомером. Одной рукой я уцепился за стойку перископа: кривая подползала все ближе и ближе к нашему яйцевидному корпусу, и вот она снова пошла наверх.
Я схватил микрофон и сообщил по системе общекорабельной трансляции радостную весть экипажу:
— «Сидрэгон» стал первой подводной лодкой, прошедшей под айсбергом! Его осадка тридцать три метра.

 

Айсбер, под которым впервые прошла подводная лодка. Снимок сделан через перископ.

Лица всех подводников расцвели в улыбке. Мне ясно представилась тридцатиметровая башня на базе подводных лодок в Нью-Лондоне, где подводники обучаются приемам выхода из затонувшей подводной лодки. А этот айсберг еще на двадцать три метра возвышается над водой.
Мы несколько раз отходили от айсберга и снова подходили к нему, но каждый раз новым курсом. Наиболее полное представление о ширине, длине и форме его подводной части дало бы нам, пожалуй, сочетание листка клевера с выступом посредине. Когда мы выходили из-под айсберга в пятый раз, гидроакустик внезапно доложил:
— Слышу сильный шум со стороны айсберга! Это, быть может, сошла лавина, но шум не прекращался.
Теперь, когда мы уже знали осадку подводной части айсберга, я решил, как и было запланировано нами, пройти под ним в последний раз. Мы располагали достаточным запасом глубины даже на тот случай, если айсберг расколется или опрокинется, да мне и хотелось послушать его новые шумы с более близкого расстояния. И вот мы прошли под ним в последний раз. Шум, вызывавший любопытство, оставался неизменным.
— Коммодор, мне думается, что мы открыли для Международного ледового патруля новый способ разрушения айсбергов, — пошутил я. — Нужно только направить несколько подводных лодок для прохождения под айсбергами на большой скорости хода, и они развалятся на куски!
Ознакомившись с кривой, вычерченной пером эхоледомера во время шестого прохождения, мы оба узнали, что айсберг не приобрел новой формы. Услышанный нами шум свидетельствовал, вероятно, о начальной стадии более сильного разрушения. Однако мы не смогли бы доказать, что это было не простое откалывание небольших глыб льда и падение лавин.

Взглянув на расчеты Уолта Уитмена, я увидел, что самая длинная ось айсберга на поверхности составляла девяносто пять метров, а под водой двести пятьдесят метров. Масса айсберга достигала примерно шестисот тысяч тонн. Меня поразила такая большая разница в массах при небольшом различии в осадке этого айсберга и ранее обмеренного обломка. Мы определенно кое-чему научились.
Теперь пришло время посмотреть, сможем ли мы проделывать такие же трюки с айсбергами среди паковых льдов моря Баффина. Мы взяли курс на северо-запад и уверенно пошли шестнадцатиузловым ходом. Я не сомневался больше в способности наших приборов обнаруживать айсберги как внутри сплоченных льдов, так и за их пределами и сказал об этом в своем обращении к экипажу по трансляционной сети.
Экипаж по-своему воспринял мое заявление. В нашей ежедневной стенгазете «Журнал капитана Кидда» появился рисунок «Сидрэгона» с синяками, шишками и пластырями, медленно ковыляющего под айсбергом, а рядом с ним чьи-то слова: «Я полагаю, что подводная лодка может безопасно ходить в этих водах на любой скорости». Но, как показали дальнейшие события, прав-то был я.

 

Яндекс.Метрика