Задание выполнено! Но какое?

Сотрудники сайта не всегда

принимают точку зрения автора статьи...

возможны дискуссии на страницах сайта... (admin)

ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО! НО КАКОЕ?

(Обстрел румынского порта Констанца 26 июня 1941 г.)

Анатолий Ефимович Тарас

ЧАСТЬ 1. НАБЕГ НА КОНСТАНЦУ  

Военные действия на Чёрном море начались перед рассветом 22 июня 1941 г. появлением над Севастополем 4-х немецких самолетов — двух «Юнкерс-88» (с тремя магнитными минами у каждого) и двух «Хейнкель-111» (по две мины). Им было приказано сбросить эти 10 донных мин в Большой Севастопольской бухте.

Все 4 германских самолёта вернулись на свой аэродром. Мины, сброшенные с самолётов, спускались на парашютах. Их приняли за парашютистов. Две мины упали на сушу, у них сработали самоликвидаторы и они взорвались. Первая взорвалась в 3:48 на Приморском бульваре, вторая в 3:52 на берегу, напротив Памятника затопленным кораблям.

В городе и в воинских частях сразу возникла паника. Оперативному дежурному по штабу флота Н. Т. Рыбалко сообщали по телефону с постов связи, с береговых батарей и с кораблей, что в лучах прожекторов видны парашютисты. Генерал-майор Петр Моргунов, начальник береговой обороны главной базы флота, доложил, что недалеко от 12-й батареи сброшены 4 парашютиста.

Поднятые по тревоге сотрудники НКВД вместе с патрулями моряков бросились искать парашютистов. Началась беспорядочная стрельба. Когда рассвело, стало ясно, что никаких парашютистов не было, зато на улицах подобрали 30 убитых жителей города и свыше 200 раненых. Перепуганные чекисты и матросы стреляли по всем подозрительным. А была летняя ночь с субботы на воскресенье, когда молодые пары гуляют до рассвета.

Идея набега

В тот же день народный комиссар ВМФ Николай Кузнецов приказал командующему Черноморским флотом (далее Ч.Ф.) вице-адмиралу Филиппу Октябрьскому подготовить боевой выход кораблей к берегам Румынии*.

/* До февраля 1946 г. комиссаров в СССР называли «народными». / 

25 июня нарком утвердил представленный ему командованием Ч.Ф. план набега на Констанцу — главный румынский порт и главную базу Королевского флота.  

Какова была цель этой странной операции? В многочисленных публикациях фигурируют разные варианты ответов на поставленный вопрос.

Чаще всего пишут, что целью было уничтожение хранилищ с топливом («нефтяных баков») для кораблей румынского флота. Некоторые сказочники добавляют при этом, что такой обстрел был предусмотрен довоенным планом действий флота в случае войны.

В это трудно поверить. Румыния полностью обеспечивала себя нефтью и нефтепродуктами за счет добычи на месторождениях в районе города Плоешти, расположенном в 220 км от Констанцы и связанным с ней железной дорогой и автомобильным шоссе.

Предположим, что артобстрелом с моря удалось бы разрушить или сжечь все баки с топливом на окраине города. Эти потери румыны восполнили бы максимум за неделю. Но как их разрушить? Ведь стрельба из орудий по невидимой цели с предельной дистанции и без корректировки с воздуха являлась напрасной тратой боеприпасов — «просто в белый свет!»

Другой вариант цели операции, упоминаемый в публикациях — «разведка системы обороны» Констанцы. Это ещё более глупая выдумка, чем первая. Даже за 30 минут обстрела порта, лежащего на удалении 24–25 км от атакующих кораблей, притом на тёмной стороне горизонта, невозможно что-либо «разведать», не говоря уже об определении точного расположения замаскированных береговых батарей.

Кстати говоря, фраза о разведке означает, что штаб флота (начальник — контр-адмирал Иван Елисеев) накануне войны не располагал такими данными.

И, наконец, существует третья версия. Атаку Констанцы командование Ч.Ф. предприняло (по требованию московского начальства) с целью уничтожения транспортных судов, загруженных немецкими войсками, предназначенными для высадки на берега Крыма и Закавказья.

Несмотря на кажущуюся фантастичность, именно она и была задачей операции 26 июня. Но мы рассмотрим её позже.

План операции  

Для атаки Констанцы штаб флота создал ударную группу (лидеры «Харьков» и «Москва») под командованием капитана 2-го ранга М. Ф. Романова, и три авиагруппы (всего 13 самолетов).

Вслед за лидерами, на значительном удалении от них, должна была идти группа поддержки (крейсер «Ворошилов», эсминцы «Смышлённый» и «Сообразительный»). Её командиром Октябрьский назначил командира отряда легких сил Ч.Ф. контр-адмирала Т. А. Новикова (флаг на «Ворошилове»).

План предусматривал следующую очередность действий:

1) В 4:00 и в 4:30 город и порт Констанцу атакуют несколько бомбардировщиков;

2) С 5:00 до 5:30 порт с дистанции 130–120 кабельтовых (24–22 км) обстреливают корабли ударной группы;

3) В 5:00 авиация повторно наносит бомбовые удары.

Октябрьский и его штаб полагали, что первый налёт авиации отвлечёт внимание противника от морского направления, а заключительная воздушная бомбардировка дезорганизует его ответные мероприятия.

Но если миноносцы противника всё же выйдут в атаку на ударную группу, лидеры должны навести на них крейсер «Ворошилов» и, при поддержке его 180-мм орудий, уничтожить их своим артиллерийским огнём и торпедными залпами*.

/* У румын были 2 эсминца типа «Regele Ferdinand» (2320 т; 35 узлов; 5–120-мм орудий) и 2 типа ««Marasti» (1723 т; 34 узла; 4–120-мм орудия). /

С целью обеспечения внезапности атаки переход к Констанце надо осуществить в тёмное время суток, следуя после выхода из базы сначала ложным курсом, а затем от точки поворота кратчайшим путём к точке начала артобстрела.

Отцы-командиры учли, что даже при ведении огня с предельной дальности (для 130-мм орудий лидеров не более 140 кабельтовых, то есть 25–26 км), корабли могут зайти на румынские минные заграждения. Поэтому на них установили по два параван-трала (по одному с каждого борта), чтобы уберечься от подрыва на контактных якорных минах.

Румынская прибрежная оборона

К началу войны в румынском флоте были 4 эсминца, 4 минных заградителя (2 по 812 т; ещё 2 переоборудованных из пассажирских пароходов), одна подводная лодка сомнительной ценности («Дельфинул»), 3 малых сторожевика (по 257 т), 3 торпедных катера, 4 артиллерийских катера (канонерки) и 10 катеров-тральщиков.

Авиация флота был представлена одним полком.

Германское командование понимало, что возможности этого флота более чем скромные, поэтому поставило ему всего одну задачу — защищать свои прибрежные коммуникации.

В России с немецкой оценкой через 55 лет согласились Владимир Грибовский и Виталий Доценко (оба — капитаны 1-го ранга и кандидаты исторических наук) в своей книге «Три века Российского флота 1696–1996», изданной в 1996 году:

«Флот Румынии не был готов к войне, доснабжать и обучать его немцам пришлось в ходе военных действий. Действия флота Румынии в 1941 г. сводились к непосредственной охране баз и прибрежных водных коммуникаций».

Румынское правительство 20 февраля 1941 г. сообщило в печати о постановке оборонительных минных заграждений. Оно объявило опасным для мореплавания прибрежный район от маяка Тузла до порта Мидия. А внешняя граница 6-ти минных полей в районе Констанцы якобы прошла в 17 милях (31,5 км) от берега. Поэтому иностранные суда отныне должны входить порты и выходить из них только при помощи лоцманов, которым известны секретные фарватеры. На самом деле граница заграждений была в два раза ближе к берегу. Но дезинформация такого рода в любом случае полезна.  

В марте 1941 г. в Румынию доставили из Германии 1200 якорных мин и 1800 минных защитников, хранившихся на складах с 1918 года. За четыре дня (16–19 июня) румыны выставили их в 5 дополнительных заграждениях (S-7, 8, 9, 10, 11) от Констанцы до Мангалии. Израсходовали практически всё — 1195 мин, 1797 минных защитников.

Внешняя граница заграждений тоже была преувеличена: 13–13,5–14 миль (24 — 25 — 26 км). Фактически же румыны не ставили мин далее 11–12 миль (20,3–22,2 км) от берега. Это было обусловлено двумя причинами: дальностью надёжного наблюдения с берега и дальностью огня береговых батарей. (Забегая вперёд: взрыв лидера «Москва» произошел в 25–26 км от румынского берега. Откуда там могла появиться мина?!)

Береговая артиллерия в районе от Констанцы до Мангалии в июне 1941 г. состояла из 11 батарей, имевших в совокупности 37 орудий:

Это восемь румынских: «Midia» (4–152 мм), «Tataia» (3–152 мм), «ConstantaOras» (4–76 мм), «ConstantaPort» (4–66 мм), «Agigea» (4–120 мм), «Constanta-7» (4–75 мм), «Comorova» (3–152 мм), «Petru Rares» (2–75 мм). Всего — 28 орудий.

И три немецких: «Tirpitz» (3–280 мм) и «Breslau» (3–170 мм) южнее Констанцы; «Lange Bruno» (3–280 мм) севернее Констанцы. Всего — 9 орудий, из них 6 дальнобойных.

Ход операции

Вечером 25 июня, в 20.10, ударная группа вышла из Севастополя. Вслед за ней через 2 часа 31 минуту вышла группа поддержки.

Переход к району боевых действий прошел без каких-либо помех со стороны противника. Помехи «красные военморы» сами себе создали.

Сначала штурман эсминца «Смышлённый» не сумел определить своё место по маяку на мысе Херсонес, а «Сообразительный в открытом море отстал от «охраняемого» им крейсера. Крейсер же на 30 узлах (55,6 км/ч) рванул вперед. Мол, догоняй!

После поворота к Констанце корабли ударной группы шли со скоростью 26 узлов (48,15 км/ч), тогда как по правилам скорость с опущенными в воду тралами-параванами не должна превышать 21 узла (39 км/ч). В результате лидеры потеряли три трала: мощный поток набегающей воды оторвал их от тросов.

На «Москве» правый параван потеряли в 20 милях (37 км) от маяка Констанцы, на «Харькове» правый параван оборвался в 4:58 в 13 милях (24 км) восточнее маяка, а левый — в 4:50.

В 5:00 корабли начали поворот на боевой курс, параллельный береговой линии, при этом головным стал лидер «Москва». Несмотря на потерю параванов кавторанг Романов стремился выполнить поставленную ему боевую задачу.

В 5.02 с дистанции 130 кабельтовых (около 24 км) «Харьков» первым открыл огонь, а «Москва» вторым — вместе с третьим залпом «Харькова». По каким целям они стреляли? По площади, вычисленной офицерами ЦАП с помощью карт, компасов и лагов. Все цели были скрыты темнотой и расстоянием.  

За 10–12 минут, двигаясь со скоростью 28 узлов, лидеры выпустили около 290 снарядов калибра 130 мм. «Харьков» выпустил 154 снаряда, последний залп он дал в 5:14; лидер «Москва» открыл огонь позже на два залпа, а прекратил его раньше, следовательно, он выпустил менее 150 снарядов.

Как ни удивительно, противник уже через 2 минуты (в 5:04) открыл ответный огонь. Два снаряда третьего залпа (в 5:06) упали с перелетом 8–10 кабельтовых (1,5–1,8 км) за лидером «Москва», шедшим головным. Это означало две вещи. Во-первых, подлый враг вместо того, чтобы спать, вел наблюдение за морем. Во-вторых, корабли находились на светлой стороне горизонта, их силуэты были четко видны наблюдателям со стороны берега.

Снаряды четвёртого залпа противника упали с недолётом 5 кабельтовых (около 920 м), пятого с недолётом 1–1,5 кабельтовых (185–280 м). Вспышки орудийных выстрелов наблюдались несколько южнее Констанцы, примерно там, где находится маяк Тузла. На «Харькове» решили, что огонь ведет береговая дальнобойная батарея (уже после войны историки ошибочно предположили, что это была немецкая батарея «Тирпиц»).

Командир группы Романов в 5:10 приказал уходить, хотя план предусматривал 30-минутный обстрел порта.

План порта в Констанце

В действительности огонь по лидерам вели румынские эсминцы «Regina Maria» и «Marasti». В ночь на 26 июня они находились в дозоре в районе маяка Тузла. Около 5.00 с них заметили в море советские лидеры, следовавшие с большей скоростью на зюйд-вест.

Эсминцы легли на курс 10° и открыли огонь по головному лидеру «Москва» из носовых 120-мм орудий. После двух больших перелётов третий залп накрыл «Москву», снаряды упали в 0,25 кабельтова (45–47 м) от его борта. Но при переходе на поражение беглым огнем румынские артиллеристы неправильно оценили скорость лидера, и последующие залпы легли за кормой.

В соответствии с приказом Романова лидер «Москва» в 5:12 повернул в открытое море, при этом начал ставить дымовую завесу и делать зигзаг, чтобы затруднить прицеливание артиллеристам противника. «Харьков» шёл вслед за ним. Одновременно с «Харькова» заметили далеко позади себя «три вражеских миноносца», которые «через 5–6 минут открыли огонь, но их снаряды падали с большими недолётами».

На самом деле вражеских эсминцев было два («Regina Maria» и «Мarasti») и это они вели огонь с самого начала, а не береговая батарея. Однако на фоне берега румынские корабли сначала были незаметны. И на обоих лидерах создалось впечатление, что огонь ведет береговая батарея.

После поворота лидеры скрылись от румынских кораблей за дымовой завесой, поэтому огонь с них был прекращен. Через 4 минуты, в 5.17, лидеры снова стали просматриваться сквозь дым, оба эсминца возобновили стрельбу и продолжали её до момента взрыва, в результате которого «один русский корабль мгновенно исчез под водой».

А батарея «Тирпиц» сделала первый залп только в 5:19, за две минуты до взрыва, потопившего лидер «Москва». Снаряды этого залпа упали с перелётом и влево от лидеров. Опоздание было вызвано тем, что немецкие наблюдатели сначала приняли советские лидеры за румынские эсминцы, но увидев «Регину Марию» и «Мэрэшти» поняли свою ошибку. Батарея «Тирпиц» продолжала стрелять и после гибели «Москвы», сделав 35 залпов по «Харькову». Всего она выпустила 53 снаряда.

Тут надо упомянуть о некотором расхождении по времени между румынскими и советскими данными. В своём рапорте Романов утверждал, что «береговая батарея противника открыла ответный огонь в 5:04». Это на 5 минут раньше, чем открыли огонь румынские эсминцы.

Видимо, дело в том, что в 5:04 в Констанце открыли огонь зенитные батареи и корабли в порту, так как в воздухе появились советские бомбардировщики типа СБ.

В частности, интенсивный огонь по самолётам вели эсминец «Marasesti» (спаренный 37-мм автомат, счетверенный 20-мм автомат) и минный заградитель «Admiral Murgescu» (два универсальных 105-мм орудия, два 37-мм и четыре 20-мм зенитных автомата). Вспышки от выстрелов зениток на лидерах приняли за огонь по ним.  

Катастрофа

В 5:21 у правого борта лидера «Москва» произошел сильный взрыв. «Харьков» обошел место взрыва слева. С него увидели, что корабль переломлен пополам в районе первого котельного отделения, его носовая часть оторвана и повернута форштевнем к корме, килем к правому борту, то есть лежит на воде левым бортом. Кормовая часть имеет крен 10–12 градусов на правый борт и держится на плаву, но гребные винты вышли из воды и вращаются в воздухе*.

/* Вернувшись в Севастополь, М. Ф. Романов написал в рапорте, что на кормовом мостике «Москвы» в этот момент вела огонь по самолетам противника одна 76-мм зенитная пушка, хотя в действительности не было никаких самолётов. /

Лидер «Москва»

Через две минуты носовая часть корпуса оторвалась и быстро затонула, а кормовая часть погружалась, поэтому помощник командира (командира лидера взрыв сбросил с мостика в воду) отдал приказ покинуть корабль. Кормовая часть полностью затонула в течение 5 минут.

«Харьков» зашел за дымзавесу и остановился примерно в 200 метрах от места гибели «Москвы», чтобы спасать людей, плавающих в воде. Но в 05:25–05:26 возле него упали снаряды береговой батареи (теперь стреляла батарея «Тирпиц»). Романов приказал немедленно уходить.

«Харьков» развил ход 28 узлов, но в 5:28 возле него взорвались два очередных снаряда: один в 10 метрах справа по носу, второй за кормой. От сильного сотрясения корпуса (ведь снаряды «Тирпица» была калибра 280 мм) на лидере в 5:36 вышел из строя второй котёл (лопнули трубки), отчего его скорость снизилась до 6 узлов (11 км/ч). А первый котёл (всего их было три) вышел из строя ещё на подходе к рубежу атаки.

Однако повезло. На одном котле, малым ходом, лидер вышел за пределы досягаемости снарядов батареи. В 5:55 он находился в 180–190 кабельтовых (33–35 км) от румынского берега и примерно в 5 милях (9 км) восточнее от места гибели лидера «Москва».

В это же время (5:55) его якобы атаковали два самолёта противника: один сбросил две бомбы (одна упала перед носом, вторая за кормой), но зенитчики «Харькова» сбили его, а второй самолет отвернул.

В румынских источниках нет упоминаний о каких-либо атаках самолётов по советским кораблям 26 июня. Зато советские «военморы», если верить их донесениям, во время войны сбивали вражеские самолёты сотнями, что относится к жанру «фэнтэзи».

В 6:30 в атаку «со стороны солнца» вышел очередной самолёт и сбросил две бомбы, но «Харьков» отвернул влево, бомбы упали за кормой на удалении 5 кабельтовых (910–930 м). Это тоже выдумка. Как уже сказано, и в трофейных документах (например, в Журналах боевых действий), и в официальной истории действий румынских ВМС об этом нет ни слова.

Лидер «Харьков»

Румыны не позвонили немцам на аэродром по поводу советской атаки, поэтому их «Хейнкелей-111» и «Юнкерсов-88» в воздухе не было*. А то утопили бы они и «Харьков», и «Сообразительный». Обстоятельства гибели «Харькова», эсминцев «Беспощадный» и «Способный» 6 октября 1943 г. не оставляют никаких сомнений в таком исходе.

/* Впервый месяц войны на румынских прибрежных аэродромах базировались бомбардировщики-торпедоносцы «Хейнкель-111» и «Юнкерс-88» из 27-й бомбардировочной эскадры Люфтваффе — всего 81 машина. Пикировщиков в этой эскадре не было, как и во всей румынской авиации. /

Командующий Ч.Ф., получив радиограмму от Новикова о случившемся, приказал ему отправить навстречу «Харькову» эсминцы «Сообразительный» и «Смышлённый», а самому на «Ворошилове» полным ходом возвращаться в Севастополь.  

На встречу с крейсером Октябрьский послал эсминцы «Бодрый» и «Беспощадный». В момент получения приказа группа поддержки находилась в 45 милях (83 км) к востоку от Констанцы.

Атаки подводной лодки  

В 6:43 на «Харькове» вышел из строя турбовентилятор котла № 3 по левому борту, ход снизился до 5 узлов, а в 6.45 справа под углом примерно 70°, на удалении 20–25 кабельтовых (3,7–4,6 км) был замечен воздушный пузырь и след торпеды, идущей на лидер.

Несмотря на малый ход, лидер успел отвернуть в сторону от курса торпеды, и она прошла за кормой. Артиллеристы лидера обстреляли место вероятного местонахождения подводной лодки 130-мм ныряющими снарядами.

В 7:00 или в 7:10 с «Харькова» увидели приближающийся эсминец «Сообразительный». В 7:30, в момент пересечения им курса лидера слева направо, сигнальщики эсминца заметили след торпеды с правого борта. Повернув вправо, он оставил торпеду слева от себя, но одновременно был замечен след второй торпеды, идущей вдоль правого борта на «Харьков». Лидер тоже повернул вправо, но следа торпеды с него не видели.

Эсминец немедленно атаковал подводную лодку, сбросив 10 глубинных бомб (4 больших, 6 малых). Подводные взрывы выбросили субмарину на поверхность (показалась рубка с литерно-цифровым обозначением Щ-206 и вся часть корпуса за рубкой), и сразу она снова ушла в глубину, оставив на поверхности большое пятно солярки. Всё это произошло в квадрате 39–53, на траверзе порта Мангалия, расположенного к северу от Констанцы.

Двое авторов из Севастополя — Виталий Костриченко (1956–2017) и Валерий Иванов — независимо друг от друга утверждали, что обалдевшие от неожиданности члены экипажа эсминца успели увидеть на рубке подводной лодки её литерно-цифровое обозначение. Но начальство, угрожая судом военного трибунала, приказало морякам молчать об этом.  

Более того, и Костриченко, и Иванов уверяют, что лидер «Москва» потопила своей торпедой именно Щ-206. Эта лодка, которой командовал капитан-лейтенант Сидор Каракай, действительно находилась на боевой позиции возле Констанцы. И не вернулась из похода. Вместе с ней погибли 42 человека.

К побережью Румынии были отправлены подводные лодки Щ-205, Щ-206 и Щ-209, получившие приказ уничтожать корабли противника. Однако их командирам ничего не сообщили о готовившемся набеге. Как можно! Секретная операция! Вдруг кому-нибудь проболтаются. А вокруг шастают толпы вражеских шпионов.

Между тем силуэты советских лидеров «Москва» и «Харьков» очень похожи на силуэты румынских эсминцев «Regina Maria» и «RegeleFerdinandI». Правда, размерами они отличались (у «румын» длина 102 м, у «советских» 127 м), но через примитивные перископы 30-х годов правильно их оценить было очень трудно. Поэтому С. А. Каракай вполне мог принять свои корабли за вражеские.

Ведь «увидел» через перископ 23 сентября 1941 г. командир подводной лодки М-111 итальянский крейсер и выпустил в него торпеду, но промахнулся. А этот крейсер оказался советским войсковым транспортом «Восток»! Кто бы мог подумать?!

Транспорт «Восток» в начале 1930-х гг. Неужели он похож на крейсер?! 

Понятно, что сходство между советскими лидерами и румынскими эсминцами было на порядок больше, чем между транспортом и крейсером.

В ранее секретной «Хронике Великой Отечественной войны Советского Союза на Черном и Азовском морях: 1941 год» причина гибели лидера не указана:

«В 5 ч 21 мин. [...] на ЛД «Москва» раздался взрыв, и из-за дымовой завесы поднялся столб огня и дыма на высоту до 30 м».  

Юрий Токарев в московской газете «Военное обозрение» 29 марта 2012 г. написал:

«Тем временем подошел эсминец «Сообразительный», и его командир С. С. Ворков проявил себя в этой ситуации с безупречной стороны. Эсминец атаковал, как он полагал, вражескую лодку, пройдя над местом залпа, и сбросил две серии глубинных бомб. После их разрыва на поверхности появились пятна мазута.

Через несколько минут рядом с эсминцем на короткое время всплыла и быстро погрузилась корма и часть рубки советской подводной лодки Щ-206. Это видно было и с «Сообразительного», и с «Харькова».

Лодка быстро затонула, а оба корабля легли на обратный курс.

Подводная лодка Щ-206 в Южной бухте Севастополя

Что касается результатов обстрела Констанцы, то нефтебаки в порту остались целыми. Были незначительно повреждены железнодорожный путь и здание вокзала.

[...] По вполне понятным причинам никто из очевидцев не мог ничего рассказать о подробностях этого рокового набега. Кроме всего прочего, такие подробности могли оказать деморализующее воздействие на весь флот. Ведь шел только пятый день войны».

Примерно то же самое написал П.И. Качур в своей книге «Гончие псы» Красного флота. «Ташкент», «Баку», «Ленинград» (Москва, 2008 г.)

Эсминец «Сообразительный» (фото 1939 г.)

Кстати говоря, Аркадий Чикин, автор книги «Крым подводный», вышедшей в 2007 г. в Севастополе, заявил:

«Подводная лодка Щ-206 («Нельма», серия V-бис) погибла в первом походе к берегам Румынии в июле 1941 г. [...] Подводную лодку атаковал румынский миноносец № 3 «Висколул».

На первый взгляд, правдоподобно. Только не было в румынском флоте миноносца с таким названием или номером. Был торпедный катер «Viscolul» — бывший британский MTB-23, построенный в 1939 г. фирмой «Vosper». Несмотря на войну, британское правительство по политическим соображениям в январе 1940 г. продало Румынии три однотипных катера (MTB-20, 21, 23) и в феврале они своим ходом пришли в Констанцу.

«Viscolul» (Метель), а также его братья «Viforul» (Шторм) и «Vijelia» (Гроза) были именно катерами: длина 21,87 м, ширина 4,98 м, полное водоизмещение 36 тонн, экипаж 12 человек. Литерных или цифровых обозначений им не присвоили.

В подробной официальной истории действий румынских ВМС во Второй мировой войне случаи охоты этих катеров за подводными лодками в июне — июле 41 года не упоминаются*.

/* См. трехтомник «Forțele navale românești în al doilea război mondial 1939–1945» (Военно-морские силы Румынии во второй мировой войне 1939–1945). В первом томе есть информация о событиях 26 июня 1941 г. в районе Констанцы. /

Но признать двойную «подлянку» — потопление лидера своей лодкой, а потом утопление её своим эсминцем — «патриоты» не в состоянии. Их психика такого «облома» не выдерживает. 

Поэтому сразу целая пачка авторов уверяет, будто бы Щ-206 в первый и последний раз выходила на связь с базой 28 июня, через два дня после злополучного набега, и сообщила, что «контакта с противником не имела». И что время и место гибели Щ-206 не известны до сих пор.

Врут, «честно глядя в глаза». Радиограммы со Щ-206 не было ни 26-го июня, ни позже. А её саму обнаружили на грунте еще в конце 40-х годов. Но Главный морской штаб категорически запретил обследование лодки. Почему? Да потому, что тогда было бы установлено отсутствие торпед в аппаратах, а это, в свою очередь, послужило бы доказательством атак по своим кораблям.

Лидер «Москва» в 40-е годы тоже нашли и убедились, что корабль разорван на две части. Естественно, все «открытые» советские публикации единодушно утверждали, что причиной его гибели стал подрыв на мине румынского заграждения. А разве можно было ждать от них чего-либо иного?

Но в мае 2011 г. дайверы из Румынии и Украины вторично обнаружили лидер на глубине 45 м. В результате обследования они пришли к выводу, что причиной гибели стало попадание торпеды в правый борт, примерно на расстоянии одной трети длины корпуса от форштевня.

***

В 7.22 с лидера «Харьков» и эсминца «Сообразительный» открыли зенитный огонь по пикирующему бомбардировщику неизвестной принадлежности. Опять-таки, что за атака самолёта-одиночки? Как отмечено выше, немецкие пикировщики Ю-87 («лаптёжники») в этом регионе пока отсутствовали, у румын пикирующих бомбардировщиков вообще не было. Следовательно, и это померещилось «военморам». Какой-то самолет, может быть, и летал в небе, только не пикирующий бомбардировщик и в атаку он не бросался. Почему бы не пострелять в его сторону?!

Более того, доводилось читать, что «последний, четвёртый, удар авиация противника нанесла в 13.05, но и на этот раз корабли уклонились от удара». Чья авиация? Румынская или немецкая? Сколько самолётов, каких типов? Сколько они сбросили бомб? Об этом — ни слова!

В 8.14 усилиями двух котельных машинистов был введён в строй котел № 2. Скорость постепенно увеличилась, в 9.30 лидер развил 26 узлов.

Крейсер «Ворошилов», эсминцы «Беспощадный» и «Бодрый» вошли в Севастопольскую бухту днем, в 13.14. «Харьков» в сопровождении двух эсминцев прибыл вечером, в 21:09.

А что делала все это время авиация флота, которая по плану должна была участвовать в операции?

Два самолета ДБ-3ф (первая группа), вылетевшие бомбить Констанцу в 4.00, вернулись на аэродром «из-за неисправности материальной части».

Из двух самолетов СБ (вторая группа) один тоже вернулся по неисправности, второй пропал без вести. И только третья группа (7 самолетов СБ) появилась над Констанцей в 5.04. Но из-за противодействия истребителей и плотного артиллерийского огня эти самолёты сбросили 42 бомбы ФАБ-100 с высоты 6100 метров севернее Констанцы. Ущерба бомбы не причинили, а два или три бомбардировщика СБ были сбиты.

Совместный удар кораблей и флотской авиации не получился.

Около 12:00 над Констанцей снова появились несколько советских самолётов. Однако советские авторы об этом не упоминают, только румынские. Видимо, это были разведчики, которые пытались выяснить результаты обстрела и бомбардировки Констанцы.

После 13:00 в порту еще три раза звучал сигнал воздушной тревоги.

Результаты операции

В ранее секретной «Хронике… 1941 год» об этом сказано так:

«По данным нашей разведки, крупный пожар возник на нефтехранилище, был подожжён состав с боеприпасами, разрушен вокзал, прервано сообщение Констанцы с Бухарестом, возникли затруднения с поставкой горючего фронту».

Ну, во-первых, данные советской военно-морской разведки в 41-м году, что флотской, что агентурной, не стоили и копейки.

Это наглядно показывает и доказывает истерика на грани шизофрении вокруг несуществующих итальянских и немецких кораблей, десантов в Крыму и других местах (далее рассмотрим истерику), созданная именно стараниями «нашей» разведки.

То же самое надо сказать о «затруднениях с поставками горючего фронту» и «прерванном сообщении с Бухарестом». Если снаряды с лидеров повредили рельсы и шпалы в районе вокзала, то замена их заняла несколько часов. В самом тяжелом случае — одни сутки. Не о чем говорить.

Теперь о пожаре хранилищ нефти и нефтепродуктов. Во-первых, таких хранилищ было как минимум два — одно для поставок на экспорт, другое для нужд флота. Если сгорели два-три бака, ущерб невелик.

Во-вторых, с уходившего лидера «Харьков» могли видеть какой-то пожар на далеком берегу, где-то на линии горизонта. Но что там горело? Издалека не видно, а бумажке с «данными нашей разведки» место в заднице того, кто её сочинил.

Только после войны стало известно, что в порту упали всего два снаряда с лидеров, остальные — в районе городского вокзала «Палас». Здание вокзала загорелось, кроме того, горели несколько вагонов какого-то поезда на путях (не эшелон с боеприпасами, как врали разведчики). Нефтебаки в порту остались целыми.

Что касается потерь «советов», то без всякой пользы погибли новый военный корабль (лидер в 3080 тонн, вступивший в строй 10 августа 1938 г.) и подводная лодка (водоизмещением 591/707 тонн, вступившая в строй 1 февраля 1935 г.). К ним надо добавить 3, 4 или даже 5 потерянных бомбардировщиков.

Судьба экипажа лидера

В книге «Лидер эсминцев „Москва“», изданной в 2006 году, в списке моряков, погибших вместе с кораблем, приведены 249 фамилий. В различных советских изданиях указана другая численность экипажа: 220 человек; 311; 344; 365.

На самом деле численность экипажей лидеров типа «Ленинград» по штатам мирного и военного времени существенно различалась: на 90–100 человек! Изучение исследователями всех доступных сейчас (ранее секретных) документов показало, что 26 июня на «Москве» не было ни одного краснофлотца, прибывшего по мобилизации. Этим и вызвано различие в цифрах у разных авторов. После пофамильной проверки в списке остались 272 моряка.

Кстати говоря, 29 июня 1941 г. начальник Отдела политпропаганды эскадры Ч.Ф. бригадный комиссар Шилов направил начальнику Главного Управления политпропаганды ВМФ армейскому комиссару 2 ранга

Рогову «Донесение о гибели лидера э/м «Москва» при выполнении боевой задачи» (исходящий № 4092 сс):

«Весь личный состав л/д «Москва», геройски сражаясь, погиб. По предварительным данным на л/д «Москва» погибло 274 чел. На л/д «Харьков» видели отдельных плавающих с «Москвы». Возможно, что они были подобраны и взяты в плен*.

/* ЦВМА, фонд 2092, опись 1, единица хранения 41, листы 16–17 /

Как видим, данные Шилова ближе всех других к реальной численности экипажа.

После того как лидер «Москва» затонул, а «Харьков» ушел, к месту гибели советского корабля отправились торпедные катера «Vijelia» и «Viscolul». «Viscolul» вернулся около 9:00 со шлюпкой на буксире, в которой находились 12 советских моряков. 

«Vijelia» доставил на берег еще 15 моряков, а также пилота одного из сбитых бомбардировщиков капитана Чебанова.

Всего румыны подняли из воды 69 человек (в том числе трёх летчиков со сбитых самолетов и 4-х офицеров лидера): 28 спасли торпедные катера, 41 — гидросамолеты S-52 из Мамаи.

Таким образом, вместе с лидером погибли 206 членов экипажа из 272.

Советских моряков румыны вытащили из большого пятна мазута. Их отправили на плавбазу «Constanta». Здесь они выстирали и высушили свою одежду. Здесь же их накормили. С помощью двух курсантов Морского училища, владевших русским языком, румынские офицеры допросили нескольких моряков, в том числе командира лидера А.Б. Тухова и корабельного инженера капитан-лейтенанта В.И. Голубова. На следующий день офицеров-моряков вместе с тремя лётчиками отвезли в штаб флота в Бухарест для допросов. Оттуда их отправили в лагерь для военнопленных.

***

Командир лидера Александр Тухов в ноябре 1943 г. бежал из лагеря военнопленных и в декабре добрался до партизанского отряда «Буревестник», действовавшего в северной части Одесской области. Ему повезло, в том смысле, что командиром отряда оказался некий М.Т. Запорожченко, человек, лично знавший его до войны. Тухов поведал ему, что ранее совершил три неудачные попытки бегства из румынских лагерей в Майя, Тимишоаре и Слобози-Веки. Повезло только в четвертый раз. Но это он сам так рассказал. Документального подтверждения нет.

Капитан-лейтенант Александр Тухов (1909–1944)

По официальной версии, А. Б. Тухов стал командиром разведгруппы отряда «Буревестник» и погиб в бою под Голованевском 5 или 6 марта 1944 г.

Однако полковник береговой службы (в отставке) Валерий Борисович Иванов в первом томе своего шеститомного исследования «Тайны Севастополя» (2-е издание, 2007 г.), в главе под названием «Приморские набеговые операции Черноморского флота в период 1941–1943 гг.» сообщил, что Александра Тухова ещё осенью 1941 г. военный трибунал в Симферополе заочно приговорил к смертной казни! В подтверждение он привёл короткую справку из материалов дела.  

Но в чем обвинял капитан-лейтенанта А.Б. Тухова этот трибунал? И почему Симферопольский армейский, а не Севастопольский флотский? Об этом у В.Б. Иванова ничего не сказано.

Зато он добавил, что в конце февраля 1944 г. несколько сотрудников НКВД были посланы за линию фронта для приведения приговора в исполнение!

В книге воспоминаний контр-адмирала Сергея Степановича Воркова (1911–2007) «Мили мужества» (2-е издание, 1987 г.), бывшего командира эсминца «Сообразительный», коротко сказано о гибели Тухова в бою, но при этом не сказано, с кем был бой. Поэтому возникла версия о том, что Тухов и его разведчики погибли в бою с чекистами.  

И вот еще один интересный факт. На каком-то сайте довелось прочитать несколько лет назад сообщение о том, что в июле 1946 г. в партархиве Одесского областного комитета партии была составлена характеристика на «партизана отряда „Буревестник“ А.Б. Тухова». Возникает вопрос: кто и почему её запросил, куда её выслали? Ответ мне неизвестен.

Может быть, А.Б. Тухов кому-то сильно мешал, по причине того, что выжил в 1941-м? На ум в этой связи приходит только вице-адмирал Ф.С. Октябрьский, и вот почему. О подготовке набега на Констанцу нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов доложил Сталину.

Но вся операция 26 июня выглядела сплошным абсурдом, начиная с её истинной цели и кончая результатами.

Без малейшей пользы погибли большой корабль, подводная лодка и самолёты. Только по счастливой случайности уцелел лидер «Харьков», рядом с которым взорвались снаряды крупного калибра.

И если всем участникам операции было запрещено о ней рассказывать, то надо было заткнуть рот и Тухову, пока до него не добрались следователи НКВД. Именно следователи, а не «исполнители» (палачи).

Адмирал Филипп Октябрьский (в центре), чем-то очень довольный

Вот что написал некий А. Кузнецов 2 июля 2020 г. на сайте «За тех, кто в море!»:

«Печальная история... А имя адмирала Октябрьского в нашей семье хорошо знакомо: он был однокашником моего дедушки, Аугьярова Эдуарда Гансовича, по военно-морскому училищу (которое позднее получило название «имени Фрунзе»). Дед закончил войну капитаном 2 ранга, службу — капитаном 1 ранга. Многие его однокашники стали адмиралами. В том числе — Октябрьский и Владимирский, и, конечно, Николай Герасимович Кузнецов, можно сказать, спасший моего дедушку от опалы из-за национальности (как эстонца).

От бабушки знаю, что на флоте Октябрьского не уважали. После войны дед с ним не разговаривал, хоть и жили в одном доме в Ленинграде... Октябрьский, можно сказать, приложил руку к смерти и адмирала Владимирского»...

Так что версия о «заказе» Октябрьским расправы над героем рассказа (А. Б. Туховым) очень вероятна!

Часть 2. ПРОТИВНИК, КОТОРОГО НЕ БЫЛО

Итальянская «угроза»

В 1940 г. И.В. Сталин, Семён Тимошенко (нарком обороны) и Борис Шапошников (начальник Генштаба РККА, зам. наркома обороны) при обсуждении потенциальных угроз со стороны стран «Оси» (Германии — Италии — Японии) и их союзников, пришли к общему мнению, что «итальянский флот свои основные действия будет иметь в Черном море».

Надо сказать, что итальянский флот в количественном отношении к июлю 1940 г. выглядел внушительно: 6 линкоров, 7 тяжёлых и 14 лёгких крейсеров, 61 эсминец, 69 миноносцев, 107 подводных лодок и т. д. Много кораблей было спущено на воду и достраивалось на плаву.

Однако советские руководители не приняли внимание ключевой фактор: правительство Турции всеми силами стремилось избежать втягивания страны в войну как на стороне «Оси», так и на стороне Западного блока (Англии, Франции, Нидерландов).

Турки ни в коем случае не пропустили бы через Дарданелллы и Босфор ни одного итальянского военного корабля или катера (в 1942-м итальянцам пришлось перебрасывать сверхмалые подводные лодки и торпедные катера на Черное море по железным дорогам и рекам).

И, кроме того, в планах самих итальянских фашистов война на Чёрном море никогда не фигурировала.  

В общем, высшее советское руководство допустило серьезную ошибку стратегического характера. Но советские адмиралы Н.Г. Кузнецов (нарком ВМФ), И.С. Исаков (начальник Главного морского штаба), Г.И. Левченко и Л.М. Галлер (заместители наркома ВМФ), Ф.С. Октябрьский (командующий Ч.Ф.), их помощники и советники восприняли очередную бредовую идею в высшей степени серьёзно.

В духе советской доктрины середины 30-х годов они рисовали следующую картину. В Черное море войдёт итальянская эскадра: 2–3 линкора, 3–4 тяжелых и столько же лёгких крейсеров, два десятка эсминцев, плюс подводные лодки. Их задачей будет мощный артиллерийский удар по главной базе флота (Севастополю) с целью уничтожения эскадры и отряда лёгких сил. Установив таким способом господство на море, итальянские фашисты дальше будут делать что захотят.

План отражения этого удара включал в себя действия на трёх рубежах обороны.

Во-первых, десятки советских подводных лодок и самолётов морской авиации должны атаковать вражеские линкоры и крейсеры ещё на подходе к Крыму, в открытом море.

Во-вторых, приблизившись к Крымскому полуострову, они будут подрываться на советских минных полях.

В-третьих, их добьют многочисленные торпедные катера и береговые батареи.

Главное — не пропустить начало вторжения. Удвоить, утроить бдительность!

И вот в первые дни июня 41-го (за пару недель до начала войны) начальник авиаразведки Ч.Ф. доложил в штаб флота, что его лётчики «засекли» на разных участках моря до 20 неизвестных подводных лодок. Естественно — итальянских! Ведь в турецком флоте было только 5 подводных лодок.

Получив сообщение о «субмаринах фашистов», нарком Кузнецов 7 июня приказал флоту выставить противолодочные сети в Керченском проливе, чтобы вражеские подводники «не прорвались в Азовское море». Кстати, средняя глубина в Азовском море, по разным оценкам, от 6 до 8 метров, максимальная 13 метров. Плавать здесь в погружённом положении не могут даже сверхмалые подводные лодки.

Этот конкретный случай (как и приказ о выставлении оборонительных минных полей, как и многие другие приказы) показывает, что умом Кузнецов не блистал. Многие ветераны флота вспоминали, что он был хорошим человеком. Охотно верю, только «хороший человек» — не профессия.  

«Враг в действии»

А через две недели началась война. И вражеские подводные лодки сразу «приступили к действиям».

24 июня в 11.30 и в 13.20 канонерку «Красная Армения» дважды «атаковала» подводная лодка противника.  

В тот же день командир Одесской ВМБ контр-адмирал Г.В. Жуков доложил вице-адмиралу Октябрьскому, что прямо на рейде Одессы катера-охотники трижды бомбили обнаруженную вражескую подводную лодку и после этого увидели на воде масляное пятно. Видимо утопили!

25 июня в 11.15 перископ подводной лодки заметили у мыса Сарыч близ Севастополя. А ранним утром того дня сторожевой катер обнаружил подводную лодку где-то между Сочи и Туапсе, и атаковал её глубинными бомбами.

27 июня разведка флота донесла, что через пролив Дарданеллы в Мраморное море вошла эскадра противника в составе линкоров, крейсеров и эсминцев! Итальянцы, больше некому. Следует ожидать скорого появления этих кораблей в Черном море.

Штаб Дунайской флотилии сообщил в штаб Ч.Ф., что в портах Румынии и Болгарии немецкие войска загружаются сразу на 37 транспортов! Ясное дело — высаживать десант на берега Крыма. А на аэродромах под Бухарестом «обнаружены скопления шестимоторных транспортных самолётов для переброски парашютистов».

Пассажирский и военно-транспортный самолет «Юнкерс-90». Не 6-моторный. В 1937–39 гг. построено 18 машин: 7 для Люфт Ганзы, 11 для Люфт Ваффе

Правда, в немецкой авиации 6-моторных транспортных самолётов ни в 41-м, ни в 42-м годах не было. Но советские разведчики о такой мелочи не знали.

Естественно, Генштаб разгадал коварный замысел врага. Маршал Борис Шапошников позвонил командующему сухопутными войсками в Крыму генерал-лейтенанту Павлу Батову:

«Вы понимаете, голубчик мой, что успех немецкого десанта в Крыму до крайности обострил бы положение не только на Южном фронте. Из Крыма один шаг на Тамань и к кавказской нефти. Принимайте все меры противодесантной защиты как на берегу, так и внутри Крыма»...

Батов ответил:

«Борис Михайлович, обе стрелковые дивизии [в Крыму] укрепляют оборону побережья, 156-я несет охрану его юго-восточной части, от Керчи до Севастополя, а 106-я — на юго-западе, включая Евпаторийское побережье.

Против воздушных десантов мы выставили 33 истребительных батальона, созданных с активной помощью пограничных войск. В основном они из местных жителей, ядро составилось из коммунистов и комсомольцев. Эти батальоны контролируют железную дорогу Армянск — Феодосия и районы, удобные для посадки самолетов».

Через пару дней в штабе Батова стали приходить сообщения:

«Получены данные о высадке воздушного десанта на перевале дороги Симферополь — Алушта и близ дороги Бахчисарай — Севастополь. Тысячи десантников высаживаются с кораблей в районах Судака и Керчи». 

И тогда десятки тысяч солдат, пограничников и бойцов истребительных батальонов отправились на прочесывание берегов, лесов и гор. Но, как ни странно, командиры всех подразделений докладывали одно и то же: «Противник не обнаружен!» Никто нигде не видел ни одного десантника или хотя бы диверсанта.

Никаких немецких воздушных десантов летом 1941 г. не было не только в Крыму, но и на всём Восточном фронте. Лишь несколько небольших групп германских парашютистов десантировались в зоне действий групп армий «Север» и «Центр». Но это были разведчики-диверсанты из полка специального назначения «Бранденбург».

Теперь о «данных военно-морской разведки».

Андрей Платонов (капитан 1 ранга, доктор военно-морских наук) в своей книге «Борьба за господство на Черном море 1941–1944 гг.» (2010 г.) пересказал ряд сообщений, поступавших в Севастополь из Главного Морского штаба:

Так, в разведсводке от 1 июля было сказано, что «в ближайшее время через проливы в Черное море ожидается проход 6 итальянских миноносцев под болгарским флагом».

2 июля сообщалось о выходе из Босфора эсминца в сторону Бургаса, при этом национальность корабля не указывалась.

4 июля радиоразведка отметила работу итальянской радиостанции в Варне, из чего сделала вывод, что вышедший из Босфора эсминец «по-видимому, итальянский».

Сводка от 8 июля утверждала, что 3 июля в Бургас прибыли «два итальянских военных корабля с оружием, предназначенным для итальянского экспедиционного корпуса, действующего на советском фронте».

Это вообще дикий бред. Во-первых, откуда они вдруг появились в Чёрном море, их что, советские агенты не рассмотрели в Босфоре? Во-вторых, зачем везти оружие на боевых кораблях, нарушая статус

Черноморских проливов, когда гораздо удобнее на гражданских судах. В-третьих, итальянского экспедиционного корпуса в то время на советско-германском фронте не было.

Последний раз итальянские корабли появились в разведсводках из Москвы в середине сентября, когда война шла уже три месяца.

Не отставал от московских товарищей и разведотдел штаба Ч.Ф., во главе с 37-летним полковником Дмитрием Намгаладзе.

На 29 июня «по данным разведывательного отдела флота на Чёрном море действовали 7–8 германских подводных лодок. Из них три базировались на порт Созопол (Сизополь) в Болгарии».

В донесении наркому ВМФ 2 июля адмирал Ф.С. Октябрьский сообщил:

«Многими источниками подтверждено, что немцы организовали в порту Варна базу для своего флота. В городе, домах отдыха и санаториях размещено много немецких матросов. В городе создана сильная система ПВО. Залив заминирован.

Организована мощная береговая оборона. Ожидается прибытие из Германии большого количества торпедных катеров, а итальянцы собирались провести в Черное море свои эскадренные миноносцы под болгарским флагом.

Кроме того, точно установлено, что на Черноморском театре у наших ВМБ действует 10–12 немецких подводных лодок, и все они, видимо, базируются на болгарские порты Варна и Бургас. Имеются сведения о том, что подводные лодки противника базируются также и на Созопол».

На основании именно этого донесения на следующий день адмирал Н.Г. Кузнецов доложил в Государственный комитет обороны, что «порт Варна используется для базирования 10–12 немецких подводных лодок, действующих у наших берегов».

Дальнейшие донесения разведотдела штаба Ч.Ф. о подводных лодках противника выглядели следующим образом:

10 июля: «Немецкие подводные лодки скрываются от преследования со стороны советского флота в портах Болгарии».

12 июля: «По достоверным данным в судоремонтных мастерских в Варне собираются 4 германские подлодки».

15 июля: Разведотдел подтвердил эту информацию.

14 июля: Разведотдел «заметил» в Бургасе 2 итальянские подводные лодки.

17 июля: Разведчики установили, что из Италии в речной румынский порт Джурджиу прибыли две подводные лодки. А также вновь подтвердили свое сообщение о наличии в Варне германских подводных лодок.

22 июля: «Вверх по Дунаю на буксире проследовали 2 поврежденные германские подводные лодки».

4 августа: «По данным нашей разведки в Румынию прибыли 2000 немецких моряков с подводными лодками в разобранном виде».

10 августа: Разведотдел штаба флота подтвердил сборку в судоремонтных мастерских Варны трех германских подводных лодок.

6 сентября: По якобы скопированным отважным советским разведчиком записям наблюдателей болгарского пограничного поста № 38, с 22 июня по 31 июля 41 года вниз по Дунаю прошли 7 подводных лодок и 22 торпедных катера!

14 сентября: В Бургас снова прибыли немецкие подводные лодки в разобранном виде.

А вот что писал в мемуарах генерал-лейтенант П.И. Батов:

«Нам приходилось получать ориентировку преимущественно через штаб флота. У меня сохранились выписки из разведывательных и других штабных документов того времени. Чего тут только нет!

22 июня: в Констанце готовится десант, авиаразведкой обнаружены 10 транспортов противника, направление на Крым.

24 июня: на траверзе Шохе обнаружена подводная лодка; концентрация судов в районе Констанцы свидетельствует о подготовке десанта.

27 июня: итальянский флот проследовал через Дарданеллы в Черное море для высадки десанта в Одессе и Севастополе.

28 июня: подтверждается наличие в Констанце 150 десантных катеров»...

И всё это — выдумки! Подводные лодки и торпедные катера противника появились на Черном море только в мае — июле 1942 года*.

/* На понтонах по рекам и каналам доставили 6 малых немецких лодок (U-9, 18, 19, 20, 23, 24) типа IIB (по 279/328 т), а по железной дороге 6 итальянских сверхмалых лодок типа СВ (по 35/45 т) — СВ-1, 2, 3, 4, 5, 6.

Кроме того, итальянцы привезли 9 торпедных катеров типа MAS-500 по 29 тонн (№№ 566, 567, 568, 569, 570, 571, 572, 573, 576), а в октябре ещё два (MAS-574, 575) взамен затонувших MAS-571 и 573), и 5 сверхмалых (трехтонных) катеров-брандеров типа MTSM (№№ 204, 206, 208, 210, 216).

По Дунаю в июне — августе 1942 г. пришли в Румынию 6 немецких больших торпедных катеров (по 115 тонн): S-26, 27, 28, 40, 72, 102. /

Но выдуманная итало-немецкая угроза требовала немедленных ответных действий.

Поиск вражеских подводных лодок был начат с 15 часов 22 июня. В районе главной базы три пары гидросамолетов МБР-2 во взаимодействии с тремя группами сторожевых катеров осуществляли его ежедневно. При входе на внутренний рейд 4 сторожевых катера круглосуточно вели визуальное наблюдение: не покажется ли перископ подводной лодки. Они же прослушивали глубину шумопеленгаторами.

На внешнем рейде выставили противолодочные сигнальные сети. Вход на внутренний рейд в Севастопольской бухте защитили тремя линиями бонов, а линкор и пять крейсеров к утру 23 июня окружили противоторпедными сетями.

Командованию ВВС флота Октябрьский приказал осуществлять дальнюю воздушную разведку: утром по маршруту Сулина — Констанца — Босфор — Зонгулдак, вечером — по маршруту Зонгулдак — Босфор.

Командиру Новороссийской ВМБ он приказал два раза в сутки осуществлять ближнюю воздушную разведку в радиусе 70 миль (130 км) от базы, и один раз в сутки дальнюю — до турецкого Синопа.

Командиру Батумской ВМБ поручил воздушную разведку до траверза турецкого порта Трабзон — тоже дважды в сутки.

Вечером 22 июня в море вышли 12 советских подводных лодок. Штаб флота определил каждой из них участок боевого патрулирования. Три лодки (Щ-205, Щ-206, Щ-209) ушли к берегам Румынии и Болгарии, одна к турецкому порту Самсун, 8 остальных патрулировали на подступах к Одессе, Севастополю, Керчи, Новороссийску, Батуми.

В дозоры возле берегов Крыма и Кавказа высылали не только подводные лодки, но и тральщики, а также сторожевые катера.

В своем дневнике адмирал Октябрьский отметил:

«28 июня. В.Г. Фадеев докладывает, что вчера между 8–10 часами его катера-охотники уничтожили одну подводную лодку противника в районе главной базы. Признаки: подводные взрывы на месте бомбежки, масляные пятна, сильное травление воздуха.

А сегодня вечером, около 20:30, наблюдали на вест от Херсонесского маяка большой столб воды, фонтан (травился воздух), и слышен был сильный взрыв, по-видимому, мины на нашем минном поле. Что-то много подводных лодок противника в районе главной базы.

Доложили, что ночью с 28 на 29.06 подводная лодка М-33, возвращаясь с позиции, в 40 милях на норд-вест от Херсонесского маяка, в 5 кабельтовых от себя обнаружила подводную лодку противника. Командир заметил искрение, по-видимому, выхлоп из дизеля, а когда развернулся для атаки, лодка погрузилась. Долго думал и упустил время. Говорит, думал — своя.

Начальник штаба с разведотделом (Елисеев И.Д., Намгаладзе Д.Б.) доложили (часть этих данных дает наша военная разведка):

- Идет сосредоточение транспортов на Анатолийском побережье, до 40 единиц.

- В Болгарии в Варне насчитывается до 2000 немецких матросов.

- В Варну скоро прибывает более 30 немецких торпедных катеров.

- В Констанце сосредоточиваются десантные понтоны.

- Босфор прошло большое количество подводных лодок (вошли в Чёрное море).

- В Констанцу доставлено из Германии большое количество морских мин.

- Немцы организовали свою ВМБ, помимо Констанцы, и в Варне.

- Турки продолжают пропускать через проливы немецкие военные корабли, идущие в Чёрное море.

Далее снова процитируем «Хронику...»:

«13 июля нарком Кузнецов предупредил Военный совет Черноморского флота, что на Чёрном море возможны активные действия противника, поэтому оборона побережья на ближайшие дни должна считаться основной задачей Черноморского флота».

И что было делать Октябрьскому? Московское начальство требует, чтобы флот защищал берега от десантов, разведчики докладывают о «шестимоторных самолетах» с парашютистами, самолёты и корабли сообщают многочисленных вражеских подводных лодках.

Сообщения из Москвы об угрозе вражеских десантов поступали и позже. Так, 17 августа начальник МГШ адмирал И.С. Исаков послал Октябрьскому директиву, где говорилось:

«По агентурным данным, немцы готовят десант в Крым из румынских и болгарских портов, десант будет поддержан авиацией, действующей из района Николаева».

13 сентября заместитель начальника МГШ сообщил Военному совету Ч.Ф., что в Бургасе (Болгария) находились 6 транспортов, 20 000 немецких солдат и значительное количество артиллерии.

Атмосфера постоянного ожидания вражеских надводных и подводных армад, постоянно накаляемая московским и севастопольским начальством, давала о себе знать.

Так, днем 8 июля 1941 г. гидросамолёт-МБР-2, осуществлявший поиск вражеских подводных лодок, атаковал свою лодку М-52, стоявшую в дозоре у Новороссийска.

Утром 14 июля у Новороссийска в районе мыса Утриш транспорт «Кубань» пытался протаранить итальянскую подводную лодку, которая оказалась советской М-51, сменившей М-52.

23 сентября в 20:44 в 20 милях от Севастополя подводная лодка М-111 выпустила торпеду в итальянский крейсер. Вернувшись на следующий день в Севастополь, командир лодки старший лейтенант А.А. Николаев узнал, что торпеда прошла мимо, и что итальянский крейсер оказался советским военным транспортом «Восток».

Потерь в этих трех случаях не было исключительно из-за безграмотных действий моряков. Но они хорошо иллюстрируют бестолковость и нервное состояние командиров кораблей, задерганных начальством.

Филиппу Октябрьскому сильно не хватало ума для того, чтобы понять нелепость германо-итальянских «страшилок», выдуманных московскими начальниками (Кузнецовым, Исаковым и прочими), а также «лучшей в мире» советской разведкой. Вместо этого он и его штаб пытались воевать с несуществующим противником. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Вот и рейд на Констанцу 26 июня был запланирован и осуществлен с целью уничтожения транспортных судов противника с десантом. Никаких баков с горючим, их придумали задним числом. Но, как сказано выше, в порту упали всего два снаряда, остальные улетели к городскому железнодорожному вокзалу. И транспортов с десантом там не было.

А потери флота от бомб, мин и пушек немецких самолётов, а также от своих собственных мин и торпед были вполне ощутимыми.

В 1941 г. погибли:

Лёгкий крейсер «Червона Украина», лидер «Москва», эсминцы «Фрунзе», «Совершенный», «Быстрый». Подводные лодки: М-34, М-54, М-58, М-59, Щ-204, Щ-206, Щ-211, С-34. Канонерские лодки «Красная Армения» и «Рион». Тральщики Т-484, 485, 487, 497, 504, 507. Торпедные катера ТКА-12, 21, 24, 74, 85, 105, 145, У-2. Сторожевые катера СКА-11, 12, 22, 24, 34, 56, 68, 94, 121, 131. Итого 21 боевой корабль и 18 катеров. Плюс к ним несколько вспомогательных судов, а также более 30 шаланд, шхун и транспортов.

И всё это при полном отсутствии вражеского флота на море!