A+ R A-

Сибирские истоки - 50

Содержание материала

 

Ближайшие родственники и друзья-товарищи в моей судьбе 1943-2000 гг.

Во время учебы в военно-морской спецшколе и Ленинградском подготовительном училище у меня были хорошие друзья, в том числе Юра Ермилин (г. Саратов), Витя Белышев (г. Зима), Саша Гольдберг (г. Москва) Слава Грозный (г. Москва), Андрей Ягодка (г. Ленинград), Валя Голодаев (г. Тара). Дружили мы как в стенах училища, так и при увольнении в город, ходили вместе в кино, если имели на это удовольствие необходимые финансы. Вместе обсуждали проблемы и наиболее трудные темы. Девочками в то пору мы не увлекались
Хотя питание в Ленинграде было отличное (по моим меркам), стипендии мы не имели. Деньги были у тех курсантов, кому присылали состоятельные родители.
В связи с этим для курсантов часто проводились бесплатные концерты артистов Ленинградских театров.
Когда наш выпускной курс перевели учиться в училище им. Фрунзе (на 12 линии Васильевского острова), в это время знаменитый певец Вертинский в 1944 году вернулся из эмиграции. Вот его и пригласило командование училища им. Фрунзе дать концерт в зале революции для офицеров и их семей
Концерт шел полным ходом. У нас тоже было большое желание посмотреть и послушать этого знаменитого на весь мир певца. Часть наших курсантов удобно расположилась в чердачном помещении в районе сцены, где можно было сверху видеть и слышать Вертинского. От излишнего волнения и ажиотажа кто-то из наших курсантов нечаянно задел стрелянную латунную гильзу от снаряда периода ВОВ, когда зенитки отражали налеты авиации противника с чердаков и крыш зданий Ленинграда. Вот эта гильза слетела на сцену с 4-5 метровой высоты и упала в 1-2 метрах от артиста. От сильного грохота  он потерял дар речи, песня оборвалась, срочно закрыли занавес и начали успокаивать певца. Всем было ясно, что это произошло случайно, и злого умысла не было. Начались поиски виновников на чердаках, и некоторых курсантов удалось задержать.  Через 20-30 минут концерт продолжался, Вертинский вел себя как настоящий "герой", а ведь гильза могла попасть и по темечку. Я этим не хотел упрекнуть наших ребят в хулиганстве, а был это просто случай непредсказуемый, так как хотелось с любого положения послушать концерт.
Когда летом начались трехмесячные экзамены в самую жару, нам было не до концертов, а в увольнение ходили только в день сдачи экзамена, подышать воздухом и немного расслабиться.
Экзамены подходили к концу, завершалось и лето, был август месяц. Руководство училища распределяло нас по высшим училищам (Ленинград, Владивосток, Баку), а кто сдал экзамены слабовато, их судьба была тоже определена – их отправляли в среднетехнические училища (связи, интендантские и др.). О моем назначении я уже упоминал раньше, повторяться не будку. Выписали нам проездные документы и путевые на продпаек на остановках поезда. Жаль было расставаться с городом-героем, красавцем и с друзьями тоже было не в радость. Вот так закрутился серьезный виток жизни. Прощай детство навсегда.
По дороге в Омск я с удовольствием наблюдал, как народ суетиться на вокзалах, достает билеты, а мы практически сели без билетов в Москве и помогали через окна влезть демобилизованным фронтовикам, которые ехали домой из Германии.
Интересно сейчас это вспомнить по одной причине. В стране был по всем позициям дефицит, включая продовольствие. Каждый фронтовик выдумывал свой выгодный вариант: кто вез тысячами швейных иголок, кто вез до сотни ручных часов, а кто вез барахлишко, набитое в мешках. В поезде было весело, никаких драк, воровства и прочих безобразий. Каждый фронтовик имел при себе пистолет, записанный в служебные документы. По дороге были даже молниеносные свадьбы, так как фронтовики не могли вытерпеть до прибытия домой. Вероятнее всего у некоторых из них были на родине семьи и дети. Такие женихи иногда исчезали на одной из станций. Вообще скучать не приходилось.
На родине и в Омске мне пришлось побыть не более 20 дней, с учетом умышленного опоздания во Владивосток. Я был рад увидеть друзей, родных. Отдыхал я у мачехи. Хорошего кажется всегда мало. Быстро пролетело время, и я через Омск поездом направился к месту службы. Интересно было посмотреть наши восточные города Новосибирск, Красноярск, Иркутск и др. Впервые увидел непроходимую тайгу, знаменитое озеро Байкал, туннели вдоль Байкала. Народ был всюду бедный, на станциях торговали вареной картошкой и огурцами, вот все. Хлеб мы брали по талонам бесплатно и еще кое-что давали горячее блюдо. Конечно, голодновато, но мы верили, что скоро этому наступит конец, с прибытием в училище.
Когда мы прибыли в ТОВВМУ, то учебный год уже начался, пришлось быстро наверстывать пропущенное. В училище система как в гражданских вузах, только спрос и контроль значительно строже и систематический. Отпуск стал быстро забываться. Появились новые друзья и товарищи. Но из ленинградцев остались Витя Белышев, Юра Ермилин. Появились и хорошие надежные товарищи новые, в том числе Аркадий Кошкин, Глеб Черняков, Дима Белых, Анатолий Лукин, Борис Дьяков, Виктор Лосев и другие.
Так мы сохраняли дружбу до окончания училища, когда нас судьба разбросала по разным флотам. После я встретил только Юту Ермилина на Балтийском флоте и то на короткое время.
В увольнение мы ходили по 2-3 человека. Кое-кто бегал на танцы. В связи с этим хочу вспомнить это время. Это был 1947 год. Указаниями сверху (идеология ЦК) запретили по всей стране танцевать фокстрот, танго и др. Но директивно вводились бальные танцы, когда народ жил впроголодь. Девушки должны были приходить в длинных бальных платьях. Молодежь возмущалась. В наше училище приглашали специально педагога с группой натренированных девчат для обучения бальным танцам в обязательном порядке. Пришлось учиться и этому искусству. Что-то получалось лихо, а кое-что было мудреное и нам было не по душе.
Время учебы так было загружено, что спокойное дыхание начиналось только в отпуске и во время зимних каникул. Молодой организм в то время выдерживал большую нагрузку свободно. Нас выручало хорошее питание по курсантской норме, одеты мы были прилично. Только было одно неудобство, нужно было носить на ремне сверху так называемый палаш, типа сабли. Для начала нам это нравилось, потом он нам надоел, и мы ухитрялись ходить в город без палаша. Дежурный по училищу всех строил и без палашей не выпускал. Тогда мы выходили из училища с палашом, а друзья ловили наши палаши в курилке второго этажа. Все было согласовано с товарищами, кто оставался в казарме. Один курсант по фамилии Падалка опаздывал из увольнения. Тогда он сел верхом на лошадку, которая паслась на лужайке в уздечке и галопом прискакал к парадному входу в училище с обнаженным палашом, отпустил лошадь и доложил дежурному о своевременном возвращении из увольнения. Его, конечно, поругали для порядка, но взыскания не наложили. Долго потом мы смеялись над этим лихачем-джигитом.
Учеба и отдых проходили планомерно, мы втянулись и в перегрузки. Но на четвертом выпускном курсе кое-кто задумал жениться на местных девушках. Все же человек десять решили сыграть свадьбы. Они были уверены, что останутся на Тихоокеанском флоте. Так и получилось, на запад ехать ребята побивались более жесткой дисциплины и медленного продвижения по службе.
Вот вторая причина не подтвердилась. Я убедился на своей судьбе. Все зависит лично от себя, упорного труда и четкой исполнительности по службе. За разгильдяйство и злоупотребление спиртным некоторых уволили в чине младших офицеров. Попались под этот пресс и постарше некоторые товарищи. У нас в дивизионе был уволен один командир сторожевого корабля нашего дивизиона. Фамилию его сейчас не помню. В жалком виде потом встретил его в Ленинграде. Я к нему не подошел, но было видно, что он и здесь не одумался. Это было в городе Либава Латвийской ССР. За одно расскажу еще один смешной случай.
На одном из кораблей дежурный по кораблю проходил кубрики, где живут и питаются матросы. Дежурный заметил, что один матрос ест второе ложкой. На вопрос, почему не пользуется вилкой, матрос объяснил, что он в деревне привык кушать и второе только ложкой. На второе замечание матрос не отреагировал. Тогда дежурный офицер додумался до того, что приказал старшине открыть рот матросу, а сам пытался толкать пищу в рот вилкой. Получился скандал и приравняли его действия к издевательству. Началось следствие, потом состоялся суд. Виновника приговорили к двум годам колонии простого режима. К нему привязались и зато, что, владея свободно английским языком, он читал историю КПСС на английском языке. Вот это послужило причиной основной для суда и ареста офицера.
 

 

Яндекс.Метрика